Яд смерти, что тек в их жилах, передавался лесу — там, где ступала их когтистая лапа, травы и кусты обугливались, чахли и умирали. Там, где они проходили — оставались лишь выеденные пеплом и огнем развалины и руины.

Арианна, не мигая, следила за мечущимся морем огненных глаз у ствола, сглатывая из-за запахов гнили, горечи и металла. Ее рука непроизвольно потянулась к рукояти, но сильные пальцы Габриэла сжали тонкое запястье девушки. Темный эльф притянул ее, прижав спиной к собственной груди, и крепко обхватил за талию и плечи. Так крепко, что стало тяжело дышать.

— Не двигайся, — повелел он.

Эльфийка застыла, теряясь под напором Черной всесильной тени, что принесли с собой создания, высекающие огонь и источающие пепел. И только присутствие уверенного в себе Габриэла вселило в нее покой. Ровное, глубокое и спокойное дыхание воина позволили проницать — страха он не ведал вовсе. Арианне подумалось, что сам Властелин Над Облаками послал такого защитника эльфам Верхнего Мира в самый горький и тяжелый для них час. Габриэл был олицетворением стойкости, силы воли и смелости, и стал для них чем-то вроде негласного предводителя.

Прошла целая вечность, прежде чем раздался протяжный зов эльфийского рога и чудовища умчались в сумерки. Как только звериные отзвуки поглотил ветер — растаял и ядовитый запах тлена.

Шерл освободил девушку из второго вынужденного объятия и она осторожно, чтобы не коснуться насекомых, развернулась. Снежное лицо парня, освещенное лунным лучом, сочившемся чрез дырявую кору, было неподвижно; глаза устремлены вдаль.

— Они вернутся?

— Они — новые ищейки короля. На смену одним придут другие, потом третьи. Так будет продолжаться до тех пор, пока не будет схвачен Белый Лебедь. — Габриэл ударом ладони пробил тонкую древесную стенку и выбрался на воздух.

Сердце Арианны забилось быстрее. Прежде их было двое — тех, кто знал ее опасный секрет. Она и младший брат Эридан. Теперь их трое, и это по-настоящему пугало девушку. В ней тлело негодование, а мудрость предков, живущая в крови, так некстати, шептала: однажды, исчадие ночи ранит ее в самое сердце, и случится это в миг, когда она будет более всего беззащитна. Но другая часть светлой эльфийской души, отринув подозрительность и сомнения, неожиданно поддалась очарованию темного воина. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, как никогда. Это все больше кружило ей голову и отзывалось в сердце неясным томлением.

Сквозь переплеты ветвей светил шар исчезавшей луны. В ее неверном свете на полянку вышел Лютый. Серебристая шерсть зверя лоснилась кровью, мышцы на плечах оказались разодраны, передние лапы сильно изранены, из бока торчал молочный клык сокрушенного противника. Девушка опустилась и почесала хэллая за ухом. Он, тихо поскуливая, ткнулся холодным влажным носом в ее плечо.