Отказавшись от хлеба и мягкого сыра, Арианна перебросила волосы на правое плечо и сорвала несколько листиков дикой мяты. Растерев в ладонях, она вдохнула их терпкий отрезвляющий аромат и посмотрела в темноту.

— Мы выследим их и уничтожим, — девичья горечь сменилась жаждой мщения, являя иную суть ее загадочной души. Нет, она явно была не из лесных эльфов. — Это наш долг.

— Долг. — Фыркнул Габриэл.

Дети Сумерек впитывали понятие «честь» с молоком матерей и чтили неприкосновенной святыней своего гордого, но холодного народа, а вот чуждое слово «долг» было для них расплывчатым призраком из далекого прошлого — отголоском эры первого эльфийского короля и практически ничего для них не значило. С момента исхода из Гелиополя и обретения нового королевства, исчадия никогда не считали себя кому-то обязанными или, тем более, должными.

— Там, откуда я и Эридан родом, долг чтят превыше всего остального, — объяснила она и на прекрасное юное лицо пала тень глубокой печали. Похоже, воспоминания о доме ранили ее до глубины души.

— Слышал, вы бежали из родных мест. Тогда ли леди примерила маску и стала откликаться на имя Белого Лебедя?

— Это долгая история, — неохотно призналась Арианна, чувствуя, как изучающий взгляд темного эльфа блуждал по ее лицу и телу, прикрытому светлым плащом.

— Кто научил вас искусству владения меча? — Безэмоционально допытывался парень. — Я видел, как вы двигаетесь, как наносите удары и сокрушаете противника. Ваши движения схожи с техниками, которые практикуют на дальнем востоке. За горячими песками Ий-Дъии, у подножия Алых Хребтов спрятан загадочный храм Лиги Хранителей Справедливости, где воспитывают…

— Габриэл, — она остановила его рукой.

Тяжелый взгляд воина жег ее огнем.

— Вы Хранительница Справедливости? — Не отступал изгнанник. — Были Хранительницей?

Арианна смутилась:

— Прошлое лучше оставить в прошлом. Скажу одно. Побег из дома, суровая реальность Верхнего Мира, бесконечные смерти друзей и сородичей изменили меня. Арианна Белая Лебедь не могла помочь. Но другая — в маске, без имени и прошлого могла стать символом, светом утраченной надежды народа Рассвета.

Пристальный немигающий взор Габриэла заставил ее передернуть плечами и замолчать.

— И она ей стала, — хмыкнул он.

Воистину Дети Рассвета были полными противоположностями Детей Сумерек, но, пожалуй, в этом и крылась сила обоих народов, некогда бывших единым целым. Наивные, ранимые и добрые светлые эльфы прекрасно дополняли грозную мощь, крепость и силу темных сородичей, а состраданием и любовью оттеняли их хладнокровный расчет, беспринципность и безразличие.