Его товарищ был моложе и стройнее, с более светлой кожей; в руках у него был меч распространенного в пограничье типа. Возможно, он не был чистокровным потомком Древней расы, но определенно родился человеком. И именно он заговорил:

– Приближается всадник.

Крита повела рукой:

– Да. Но дело не только в нем. Идет Ранэ.

Владелец секиры шевельнул оружием, словно проверяя баланс. Лицо его закаменело, а верхняя губа приподнялась, словно у готовой зарычать дикой кошки.

– Мы слишком близко к их источнику, – сказал он. – Лучше бы…

Крита перебила его, указав на Тирту:

– Ее нельзя перемещать. Наше поле битвы тут, подходящим оно кажется или нет. И она тоже еще не сыграла свою роль до конца. – Крита встала, легко и изящно. Тирта увидела, что все трое посмотрели куда-то вдаль.

Девушка предельно осторожно воспользовалась своими скудными возможностями, чтобы повернуть голову. Она была чуть приподнята, как будто под нее что-то подложили. В результате оказалось, что она может видеть немного дальше и даже посмотреть на предмет, лежащий у нее на груди, – ее пальцы так прикипели к нему, словно стали его частью. Ларец по-прежнему был при ней.

Тирта оторвала взгляд от ларца и посмотрела, на что же глядят остальные. И увидела Алона. Он не стоял, как эти трое, в ожидании того, кто приближался, – он кинулся вперед. Тирта услышала пронзительное ржание торгиана – вырвавшийся из лошадиного горла победный клич.

Вокруг было множество камней. Тирта все еще ощущала исходящий из-за них холод. Хоть они и вырвались из тюрьмы Тьмы – возможно, при помощи какого-то хитроумного использования Силы, – однако пришельцы унесли ее недалеко. Судя по количеству обломков вокруг, она находилась посреди развалин то ли храма, то ли крепости, то ли деревни. Алон стрелой пролетел между двумя все еще стоящими вертикально столбами из изъеденного временем камня. Несколько мгновений спустя он вернулся, запустив пальцы в гриву лошади; за седло держался какой-то человек. Он сидел, наклонившись, темноволосая голова была непокрыта, а лицо наполовину скрыто под бурой коркой запекшейся крови. Но никакая маска не могла бы помешать Тирте узнать его.

Сердце в тюрьме ее тела забилось так, словно пыталось разорвать узы плоти и костей. Да, она была наполовину мертва, даже на три четверти. Но сейчас она видела, как к ним подъезжает еще один восставший из мертвых.

Всадник не управлял конем – торгиан следовал за Алоном. Глаза мужчины были открыты, но Тирта не была уверена, действительно ли он видит, что находится перед ним. Торгиан остановился и опустил голову, и Алон принялся гладить жесткую челку и что-то бормотать коню. Вот теперь всадник пошевелился и с трудом выпрямился. Взгляд его сделался осмысленным, пробился через оцепенение. Видно было, что он увидел Тирту и узнал ее. Потом мужчина перевел взгляд на стоящую рядом с ней троицу. Тирта заметила, как металлическая лапа потянулась к поясу. При нем не было теперь ни меча, ни дротикомета, но светящееся навершие оружия Силы по-прежнему оставалось под рукой.