Серый стоял напротив, скрестив руки на груди. Взгляд у него был колючий, изучающий. Но чего Люту скрывать? Он весь тут. Хочется, пускай смотрит.

— Тревожные слухи дошли до Переходов, — тем временем вкрадчиво сказал вожак. — Ты с Охотниками снюхался. Путешествовал с ними аж от самой Крепости. На коротком поводке у девки Осенённой ходил, выводил её на стаи. Поди, и языком мёл так, что до корня его стесал?

Лют насмешливо смотрел на собеседника:

— Ещё бы! Я ей даже обещание дал на тебя вывести. И служить клялся верой и правдой. А перво-наперво рассказал, сколько волков у тебя. Да и сверх того, много чего. Благо — поверили. Из темницы вытащили, накормили.

— Ты расскажи лучше, как ты им попался, — прервал его вожак. — Дюже интересно послушать.

Оборотень пожал плечами, мол, чего мне скрывать?

— Так и попался. В деревеньке той, на которую нас Выжга повел, засидка ждала. Охотница, почитай, всю стаю из лука положила. Я в землю вжался, лежу, а сам думаю — попадет, не попадет? Или, может, повезет — за мертвого примет? Девка, она девка и есть. Но кроме меня ещё трех Выжгиных полудурков стрелы не взяли. Я-то притих, беду не кликаю. А эти мечутся, кидаются. Ума нет. Ну, она и скажи им, мол, коли жить хотите, оборачиваетесь. Я так подумал — живым-то всяко лучше, чем мертвым. Вот и перекинулся. А они нет. Кто знает, отчего им жить наскучило? Из-за дури, небось. Охотница их там же и зарубила. А меня связала и в Крепость потащила.

— Складно, — похвалил Серый. — Дальше что?

Лют горько усмехнулся:

— Дальше? Дальше, Серый, плен был. Посадили, как собаку на цепь, в каменный мешок. Выводили поговорить. Про тебя спрашивали. Про стаю. Я отвечал. Обещал помогать во всём в обмен на жизнь. Только вожак их решил, что толку от рассказов этих немного, а потому приказал своей Охотнице забрать меня и везти по городам — приваживать собак на запах зверя. А я жить хотел. И на свободу хотел. Поэтому выслуживался. Из шкуры вон лез, лишь бы своим посчитали. А ежели не своим, так купленным. Они и посчитали. Девку-то вокруг пальца обвести — особого ума не надо. Тут слово ласковое скажи, там пожалей, тут помоги, там заступись. Дело-то и сделано. А уж после того, как я на их засидки несколько стай вывел… Не пепели глазами-то. Я ж не дурак. Я диких выводил. Да ты знаешь, небось.

Вожак кивнул, задумчиво глядя на собеседника. А тот продолжил:

— Ну вот. Раз, другой, третий. Они и разомлели. Потом я удачный миг выждал, когда науз с меня сняли. Охотницу по глазам веткой хлестнул и утёк в чащу. Только она мне тоже на память метку оставила. Еле дошел.