Глава 26 О сложностях любви

Глава 26 О сложностях любви

Глава 26 О перепетиях любви

Раньше мне не везло с мужиками. Прошло время. Я поумнела, помудрела. Теперь мужикам не везет со мной.

…из откровений одной ведьмы.

— Ваша… дочь была ведьмой?

— Была. Родилась… дар рано появился. Но ее любили все, и даже моя бестолковая супруга. И Ладушка купалась в этой любви, отражая ее, делясь щедро. Я не знаю, кто и когда первый понял, кто и когда написал им, но однажды в моем доме появилась взрослая ведьма. Мне бы выставить ее, но… я был магом. Древнего рода. Хорошего воспитания. Да и женщина показалась мне разумной. Они, старшие, и вправду учатся пользоваться даром. Береника сперва просто вошла, попросила взглянуть на мою Ладочку… я позволил. После… как-то вышло так, что она поселилась в доме. И стала подругой моей жены, сумев успокоить ее, примирить нас обоих. Она была везде… с нею, с Ладой. Со мной опять же. Мы, помнится, вели долгие беседы, обсуждая вещи, которые ни с кем иным обсудить у меня не получалось. И я, как дурак, радовался, что нашел человека… своего человека. Нет, я любил супругу по-прежнему, но…

Евдоким Афанасьевич взмахнул рукой, и на жест этот дом отозвался звоном стекол.

— Береника постепенно убеждала нас отпустить Ладу. Рассказывала о школе, о возможностях, о том, что, конечно, будет учить, но… это ведь не то. И дружить Ладе не с кем, ибо весьма скоро люди поймут, кто она, и тогда подруг не останется.

— Вы поверили?

Евдоким Афанасьевич вздохнул.

— Сложно было не верить. Да и случилось… мелкие такие происшествия, на которые в ином случае никто бы и внимания не обратил. То кухарка вдруг обварилась, по собственной, между прочим, глупости, но заговорили, что будто бы это ее Ладушка прокляла, то девка сенная споткнулась в потьмах да с лестницы свалилась. И еще такое же, обыкновенное, ведь в каждом доме, где люди живут, происходят всякие мелкие неприятности. Или не мелкие. Но тут вдруг заговорили, что это все Ладушка, зашептались за спиною, и подруженьки ее обычные вдруг да исчезли, а те, которые остались, переменились, сделались с родительского слова угодливы, чем раздражали несказанно. Я и подумал, что, возможно, права Береника, умная женщина, которая так искренне Ладушке сочувствовала, утешала. Что… это же не разлука. То есть разлука, но… я всегда могу приехать навестить. И супруга моя вовсе жить там станет, при школе. Береника рассказывала о ней так, что Ладушка сама захотела поехать. И я не смог отказать.

Евдоким Афанасьевич коснулся прозрачной ладонью кошачьего хребта, но ни шерстинки не шелохнулось. Правда, кот все одно глаза приоткрыл. И закрыл.