Асаны. Праны.

И умение чувствовать себя.

Стася на всякий случай согласилась, это было проще, чем спорить и доказывать что-то, и даже попыталась медитировать в поисках этой самой энергии. Только опять ничего не вышло.

Теперь же…

…она попробует.

Позже.

— Что произошло дальше?

— Дальше… ничего-то особенного. Сперва глупый этот человек, который не понял даже, что сделал не так, пытался стребовать с меня Ладушку. Я пытался объяснить ему, что ничего-то у него не выйдет, что, даже если я вдруг соглашусь, то… ведьму не удержать против её воли. А он все твердил, что любит, будто это что-то да значило.

— А не значило?

— На одной любви далеко не уедешь. Он её любил, верно, вот только этой самой любви не хватило еще и на уважение. На то, чтобы принять её волю, её выбор. На то, чтобы позволить ей остаться собой…

…тогда, лежа на ковре посреди комнаты, рядом с тихо сопящей соседкой, Стася думала больше не об энергиях, но о том, что выглядит на редкость нелепо.

И пусть никто-то не мог их видеть, они и дверь-то заперли, чтобы точно никто не мог видеть, но эта мысль мешала. Не только она.

В голову лезли всякие глупости.

И энергия внутренняя не находилась.

— Он уехал. Честно говоря, я понадеялся, что он хоть что-то да понял… может, будь он простым человеком, так и получилось бы. Пожили бы каждый своим домом, подумали бы, глядишь, после и сумели бы если бы не старое вернуть, то новое построить.

— А он?

…соседка же и вовсе уснула. Сперва тихо сопела, потом и похрапывать стала. Тогда-то Стася и решила окончательно, что йога — это не для неё.

Она закрыла глаза зачем-то, не для того, конечно, чтобы внутреннюю энергию ощутить, но просто закрыла. Или даже они сами закрылись.

Вот так.

А стекло холодное. Ледяное. Будто и не лето, но зима узорами подернула. Только и они неоднородные, то холоднее, то теплее… детская игра… дед прячет подарки на день рождения, и Стася ищет. Они всегда так делали, ведь интереснее же, чем просто получать.