— …по-над водою, по-над землею ветер гуляет… — слова сами всплыли в памяти, и Стася произнесла их онемевшими губами. А потом облизала губы. — Ветер зло носит, прочь уносит, через море, через край… на остров ледяной…

Дурбин больше не хрипел.

И не кричал.

Лежал, распахнув глаза, уставившись в потолок, и Стася не могла отделаться от ощущения, что взгляд у него неживой. Что она своим лечением не помогла, а вовсе даже наоборот.

— …стоит скала о семи столпах, о семи вратах, о семи цепях… — заговор подхватила старшая ведьма, разжимая руки, и за нею вторая.

Тоненько всхлипнула та, что держала Дурбина за руку.

И голос её звонкий окончательно заставил Стасю поверить, что все-то происходит на самом деле:

— …стоит гроб ледяной да в пещере слюдяной…

Почти сказка.

Только… какая-то неправильная.

Стася всхлипнула и стиснула кулачки, надеясь, что все-таки не расплачется. Что… она перевела взгляд на таз, в котором расплывалось черное пятно и отстраненно подумала, что воду на землю лить нельзя, а в колодец и подавно. Что надобно к болоту сходить…

…или в огонь кинуть?

Волосяной ком еще шевелился, но вяло.

— Огонь, — Стася услышала себя словно со стороны. И поднялась, правда, колени дрожали, и руки тоже дрожали и… Баська помогла.

Не побоялась.

Подхватила, потянула, на ноги помогая встать. А потом, глянувши на Дурбина, громко, заглушая ведьмино бормотание, сказала:

— Надобно в кровать отнесть. А то еще спину застудит. Папенька мой одного разу так от и застудил, поспал на камнях, теперь от мается…

В руки Стасе сунули очередной резной ковшик, до краев наполненный пахучим варевом, которое оказалось горячим и сладким, и вкусным до того, что Стася остановилась, лишь ковшик осушив.

— От так, — Маланька его забрала и на подруженьку глянула победно. — Маменька моя, когда притомится, завсегда малиновый лист велит запарить, если с вишневыми ветками да мятою.

— Еще чабреца неплохо бы…