Вся поляна уже заполнилась туманом, и торговцы бродили по пояс в клубящейся белой мгле. Ветер стих, и зловещая тишина разлилась в воздухе, несмотря на вскипающую ярость электрической бури наверху. Единственным звуком был растущий гул пульверизаторов, будто улья чудовищных пчел. В темноте между деревьями, ветвями и листьями светились коронные разряды – призрачные предвестники будущих пожаров.

– Я думаю, этого хватит, чтобы они выжили в пожаре, – сказал Штоц, когда последний парящий поднялся с земли. Инженер смотрел им вслед. Дэйн вдруг заметил у него на шлеме мигающий красный огонек и понял, что Штоц всю эту работу записал на видеокамеру.

Еще минуту огромные создания висели над головой, и Дэйн ощутил сознанием их давление. Ощущал он и троих товарищей по пси-связи, хотя никто ничего не сказал.

Потом это чувство прошло, и парящие поднялись выше, позволив ветру нести себя на запад, подобно рваным облакам, сверкая перламутровыми переливами в свете молний и полярного сияния, а вслед им тянулся светящийся пар. Постепенно гул пульверизаторов стих, остался только шелест листьев на ветру и рокот отдаленного грома.

– За работу, – сказал Дэйн. – Еще целую уйму грузить.

Рип только кивнул – теперь командовал Дэйн. Как суперкарго, он должен был решить, что можно взять на борт и что придется оставить и как распределить груз, чтобы избежать катастрофы при взлете.

Все побежали за ним к «Королеве», и следующие несколько часов Дэйн был занят так, как никогда в жизни.

Торговцы ему помочь не могли, поскольку привыкли рассчитывать на емкости «Ариадны», у которой была совершенно другая конструкция. Дэйн сидел за компьютером в грузовом отсеке, где столько лет царил Ван Райк, и рассчитывал массы с точностью до нескольких знаков после запятой – на два порядка тщательнее, чем сам считал необходимым. Распределение масс должно быть очень точным, и центр тяжести должен располагаться строго по оси игольчатой формы «Королевы».

Сначала, ближе всего к оси, клали руду, а когда ее загрузили, пошло имущество торговцев. Все работали как одержимые, даже Туе; ее синее тельце мелькало одновременно всюду: она укладывала, измеряла, запечатывала, поднимая куда больше, чем позволяли ее слабые силы.

Чем больше вносили торговцы своего имущества, тем сильнее кривился Дэйн. Через час он неохотно подозвал к себе Лоссина и объявил о пределе массы.

– Еще по десять килограммов на каждого, – объявил он.

Торговцы не спорили. Они грузили материал в порядке его важности, кроме личных вещей. Теперь они молча подошли к месту складирования и начали перебирать свои мешки, решая, что взять и что оставить. От этого безмолвного подчинения его приказу Дэйну стало еще хуже. Он изо всех сил пытался перераспределить то, что уже было, чтобы дать возможность взять дополнительную массу.