– Например, сжечь, – рискую предположить я. – По какой-то причине она хочет нас здесь удержать, господин лейтенант, и не позволит сбежать стольким людям.

– Это не бегство, Маркус, – разводит руками Остин. – Отряд выезжает завтра утром и вернется на базу самое позднее послезавтра. Мне очень жаль, но твоя теория лишена смысла.

– Я ему уже это говорил, – вмешивается сержант. – Но он не слушает никаких аргументов.

– В таком случае, возможно, она не желает, чтобы мы восстановили связь или сообщили другим, что тут происходит. Откуда мне знать, что замышляет это чудовище?

В пропитанной запахом жира столовой слышится жужжание мухи.

– Похоже, тебе становится хуже, – заботливо говорит Остин.

– Прошу прощения, господин лейтенант. – Я встаю из-за стола и делаю шаг к двери. – Я могу идти?

– Свободен, Маркус. Иди отдохни немного.

Вот моя награда за откровенность – дрожь в голосе встревоженного лейтенанта и мрачный взгляд сержанта. Но я не нуждаюсь в их сочувствии. Не меня сейчас им следует жалеть. Я думаю о парнях, которых командир роты посылает на задание, – о сержанте Крелле, капрале Хейнце, рядовом Сатте и прочих чумазых рожах, которые я знаю, и не в силах примириться с мыслью, что вечером увижу их в последний раз.

Беспомощность – первая ступень в ад.

У стены здания ждут парни из отделения, которые окружают своего повредившегося умом командира, чтобы расспросить о результатах разговора. Похоже, они пытаются меня утешить – якобы Голя сообщил Остину во время сегодняшнего патруля, что больше не поедет на операцию без меня. Это произошло сразу же после того, как он наткнулся с двумя отделениями на вооруженный отряд в Палат-Горга. О случившемся я узнал час назад, когда взвод вернулся с операции, но о просьбе сержанта мне говорят впервые.

– Ты точно не сочиняешь, Крис? – осторожно спрашиваю я.

– Зачем мне сочинять? – удивляется Баллард.

– Нет, шеф, я тоже слышал, – подтверждает Дафни. – Мы вошли во двор, где в хозяйственной постройке затаились трое. Что-то блеснуло в окне, и я крикнул: «Ложись!», а над нашими головами пролетела очередь из автомата. Усиль и Голя привели нас прямо в ловушку.

– Я не могу вас так оставить. Ну не могу, блядь!

– Мы их всех шикарно перестреляли, – говорит Пурич.

– Вот увидите, Голя убедит Остина, – уверенно заявляет Крис.

– Лейтенант только что сказал, что мне становится хуже. – Я скрежещу зубами от злости. – Заебись!

– Да он просто строит из себя солдафона, – качает головой Гаус. – И он далеко не дурак.