– Тоже все ноет.

Лукас наклоняется и рассматривает мое ухо.

– Что? Плохо? – интересуюсь я.

– Нет. Пуля только срезала краешек мочки. Сейчас промою.

Она приносит литровую бутылку воды, которую мы наполнили в футуристическом Чикаго, и я припадаю к горлышку – и пью, пью, пью…

– Ну как ты теперь, лучше? – спрашивает Аманда.

– Только ее и вижу. Как лежит, мертвая, на нашем крыльце. И Чарли в комнате наверху.

– Знаю, это трудно, но задуматься надо о другом – и тебе, и мне. Почему ты привел нас в этот мир?

– Я всего лишь написал, что хочу домой.

– В том-то и дело. Написать-то ты написал, но багаж прихватил с собой старый.

– Что ты имеешь в виду?

– А разве не ясно?

– Нет, не ясно.

– Твой худший страх.

– Это же типичный сценарий глобальной катастрофы, нет?

– Может быть. Но он настолько образцово твой, что мне даже странно, как ты этого не видишь.

– Что значит образцово мой?

– Не просто потерять семью, а лишиться ее из-за болезни. Как было с твоей матерью, которую ты потерял в восемь лет.

Я смотрю на Аманду.

– Откуда ты знаешь?