— А от чего могла развиться такая фобия? Что ее породило? У Марси не было тяжелого опыта общения с докторами, она никогда не попадала в больницу. Никогда серьезно не болела.

Безанкур пожал плечами и посторонился, пропуская сестру с пациентом на каталке.

— Мы не знаем, что́ вызывает фобии. Не обязательно попадать в авиакатастрофу, чтобы бояться летать. Фобии… они просто возникают. Даже если мы случайно вылечили ее, должны присутствовать остаточные факторы, и Тед Коверли сумеет их опознать. Он устранит остатки фобической тревоги. Не переживайте, Д’жоржа.

В тот же день, 30 декабря, Марси выписали из больницы. В машине на пути домой она была почти что прежней Марси, радостно показывала на облака в форме разных зверей. Дома она бросилась в гостиную и немедленно уселась среди груды новых рождественских игрушек, которым не успела толком порадоваться. Она по-прежнему играла с набором «Маленькая мисс доктор», но не только с ним и без той тревожной одержимости, которая охватила ее в день Рождества.

Родители Д’жоржи поспешили к ней. В больницу Д’жоржа их не пускала — говорила, что это может ухудшить и без того нестабильное состояние Марси. За обедом девочка пребывала в превосходном настроении, была ласковой и веселой, чем окончательно обезоружила маму, бабушку и дедушку.

Следующие три ночи она спала в кровати Д’жоржи — та опасалась, что с дочерью может случиться новая паническая атака, но ничего такого не произошло. Дурные сны приходили, но реже и действовали на Марси не так сильно, как прежде. Лишь дважды за три ночи Д’жоржа просыпалась оттого, что дочь говорила во сне: «Луна, луна, луна!» Но теперь это был не крик, а тихий и почти безнадежный зов.

Утром за завтраком она спросила Марси про сон, но девочка ничего не помнила.

— Луна? — переспросила она, хмуря лоб над тарелкой с «Триксом». — Не снилась мне никакая луна. Мне снились кони. Я бы хотела, чтобы у меня была лошадка.

— Может, и будет, только нам нужно сначала купить отдельный дом.

Марси захихикала:

— Я знаю. Лошадь нельзя держать в квартире. Соседи будут недовольны.

В четверг Марси впервые увидела доктора Коверли. Он ей понравился. Если у нее все еще оставался аномальный страх перед врачами, то она хорошо его скрывала.

Этой ночью Марси спала в своей кровати, в обществе одного лишь плюшевого мишки по имени Мёрфи. Д’жоржа три раза вставала ночью посмотреть, что с дочерью, и однажды услышала ставший уже знакомым напев. «Луна, луна, луна», — шепотом произнесла Марси, и Д’жоржа почувствовала, как волосы у нее встают дыбом, такая смесь восторга и страха была в голосе дочери.