Поступили и другие новости из Чикаго — от оперативников, которые тайно расследовали выздоровление Эммелайн Халбург и Уинтона Толка и обнаружили четыре причины, по которым эти удивительные события не могли быть внятно объяснены с учетом современных достижений медицины. Кроме того, они выяснили, что делал отец Стефан Вайкезик в день Рождества (включая визиты к Халбург и Толку, а также в полицейскую лабораторию, где он консультировался у эксперта по баллистике). Священник явно был убежден, что чудесные излечения — дело рук его викария Брендана Кронина.

Лиленд только за день до того, в воскресенье, узнал о целительных способностях Кронина, когда прослушал телефонный разговор между Домиником Корвейсисом в мотеле «Транквилити» и отцом Вайкезиком в Чикаго. Этот разговор потряс бы полковника до глубины души, если бы субботние события не подготовили его к неожиданностям. В субботу вечером, когда Корвейсис появился в «Транквилити», Лиленд Фалкерк и его специалисты-наблюдатели с растущим недоверием выслушали первые разговоры между Блоками и писателем. Запредельная история о танце лунных фотографий, оживленных полтергейстом у Ломака в Рино, напоминала продукт больного воображения, которое не проводит различий между вымыслом и реальностью.

Но позже, после того как Корвейсис и Блоки поели в кафе, писатель попытался вспомнить, что было до начала неприятностей, случившихся вечером 6 июля. Случилось поразительное происшествие — это подтвердила и группа наблюдения за «Транквилити», скрытно размещенная к югу от федеральной трассы, и запись, сделанная с помощью бесконечного передатчика через таксофон. Все в кафе начало сотрясаться, зал наполнился странным грохотом, потом раздались какие-то нездешние электронные завывания, которые закончились взрывом, повыбивавшим окна.

Это явление стало полной — и ужасной — неожиданностью для Лиленда и для всех, задействованных в операции прикрытия, в особенности для ученых, которые были просто потрясены. Поначалу никто не мог объяснить случившегося. Но Лиленд, чуть-чуть поразмыслив, пришел к объяснению, от которого кровь застыла у него в жилах. К похожим выводам пришли и ученые. Некоторые из них перепугались почище Лиленда.

Внезапно все перестали понимать, чего следует ожидать дальше. Теперь могло произойти что угодно.

«Мы считали, — мрачно думал Лиленд, — что контролируем ситуацию в ту июльскую ночь, но, вероятно, она вышла из-под контроля еще до нашего появления на месте событий».

Единственное утешение состояло в том, что инфекция пока затронула только Корвейсиса и священника. Впрочем, возможно, слово «инфекция» не вполне подходило для данного случая и лучше было сказать «овладение». А может, для объяснения того, что произошло, не существовало подходящего слова, поскольку такое случилось впервые в истории.