– Хотел бы я, чтобы у меня были какие-нибудь ответы. Говоря по правде… – Он наклонился и шепнул ей на ухо: – Всю свою жизнь я только и делаю, что болтаюсь от одного провала к другому.

Рикке подняла взгляд на его изуродованное лицо:

– А поглядеть на тебя, так и не скажешь.

Она снова поймала себя на том, что возится с ожерельем, и с сердитым возгласом заставила себя снова убрать руку.

– Просто иногда… мне хочется, чтобы я по-прежнему была кем-то, кто не имеет никакого значения.

– Для меня ты всегда имела значение. – Она ощутила на своем плече тяжесть его руки и была благодарна ему за это. – Только одно я могу сказать тебе наверняка: что бы ни произошло, я буду рядом.

Она накрыла его ладонь своей, и набрала в грудь воздуха, и выдула его с облачком пара. Они стояли вместе у входа в замок Скарлинга, глядя, как талая вода капает с арки.

Оттепель

Оттепель

Кап-кап-кап… Холодная вода капала Клеверу на голову, на плечи, на спину, пробиралась сквозь каждый шов, щекотными струйками сбегала по холодной, липкой коже.

– Чертова капель, – пробормотал он, хмуро глядя вверх на ветви деревьев.

Однако дождь был лишь еще одной из житейских неприятностей, которые он был не в силах предотвратить.

– Мы могли бы выйти из-под деревьев, – буркнул Хлыст.

– Это да, но тогда нам пришлось бы иметь дело с грязью. – Клевер покачал головой и поскреб ногтем грязное пятно на штанах. Напрасный труд, поскольку они все равно окажутся заляпаны при первой возможности. – Чертова грязь. Худшее, что есть на войне.

– Хуже смерти? – спросила Шолла, которая последние полчаса была занята своей не имеющей ни конца, ни смысла задачей: отрезать от куска наитончайший ломтик сыра, какой только возможен.

– Смерть – всего лишь случайный риск. А грязь – она постоянно.

Клевер задумчиво покатал отковыренный от штанов кусок грязи между большим и указательным пальцами.

– Странная штука, да? Земля и вода сами по себе – хорошие вещи. Вещи, без которых нельзя прожить. Но смешай их вместе и добавь к ним армию – и ты получишь сущий кошмар.

Прошедшая зима выдалась холодной, снега в Высокогорье намело в рост человека, так что теперь, когда погода пошла на оттепель, казалось, что тает весь мир. Вода капала с деревьев и с карнизов вымокших домов Керрагома, сочилась сквозь почву заболоченных лужаек, собиралась ручьями и вздувалась, превращая их в грязные реки.

К ним подошел Нижний, чавкая сапогами и сбивая с кустов тающий снег.