– Позвольте вам представить… – он нервно взглянул в сторону Лео, словно смущенный отсутствием приличествующей случаю цепочки величественных титулов, и сдулся обратно, – Черную Рикке.

Савин умела показываться публике. В свое время она сама изобрела несколько классических образцов, послужила началом новых трендов в Солярном обществе. На своей свадьбе она была лучезарно-счастливой, на своем процессе – горделиво-непокорной. Но, кажется, ей ни разу не удавалось устроить такое зрелище, какое представляла собой в этот день Рикке.

– Кажется, кто-то побывал у портнихи, – пробормотала Зури.

Новая владычица Севера являла собой головокружительную смесь высокой моды, черной магии и варварской роскоши с примесью ее собственной необычной индивидуальности. На ней было платье из тонкого алого сулджукского шелка, длинное и узкое, словно струйка крови, с облачками белого меха на плечах. Ее волосы были упрятаны под несуразно высокий, невероятно блестящий черный мужской цилиндр, лихо заломленный на манер уличных сутенеров. Ее многозначительная улыбка открывала все до единого превосходные зубы; изумруды, некогда подаренные ей Савин, сияли у нее на шее, но ее глаза сияли ярче: один был полностью белым, другой целиком состоял из зияющего зрачка в центре этих нататуированных ведьмовских кругов. Она подняла свои жилистые руки и развела их в стороны. На ней были сипанийские кружевные перчатки, но с запястий свисали многочисленные цепочки, руны и костяные браслеты.

– Север приветствует вас! – завопила она.

Следом за ней через проход в самое сердце Союза высыпала ее странная свита. Из-за правого плеча Рикке выглядывала Изерн-и-Фейл, одетая как герцогиня, но с походкой портового рабочего; с ее шеи свисало ожерелье из костяшек пальцев, из-под кружевного подола юбки выглядывали носы тяжелых ботинок. С левой стороны шел Коул Трясучка, неожиданно свободно двигавшийся в увешанном галунами генеральском мундире, к которому прилагался совершенно дикарский широкий меч; из-под его свисающих седых волос поблескивал металлический глаз. Здесь были горянки с лицами, исчерченными завитками татуировок. Здесь были воины с лицами, исполосованными шрамами. Здесь были мастеровые из Карлеона и капитаны кораблей из Уфриса, и каждый из них имел при себе какой-нибудь предмет согласно союзной моде: трость с хрустальным набалдашником, шаль с фабричной набойкой, украшенные бриллиантами карманные часы. Один из горцев наблюдал за происходящим сквозь монокль так вальяжно, словно родился прямо с ним.

– Савин!

И Рикке, скользнув между ее протянутых рук, заключила ее в объятия. Савин вряд ли могла бы припомнить, когда ее в последний раз вот так обнимали, и внезапно обнаружила, что стискивает Рикке в ответ, словно они действительно были старыми подругами, без какой-либо разделяющей их зависти, соперничества или предательства.