Ларкира погасила камень.

– Полуночные орхидеи, – шепотом объяснила Арабесса. – Они осветят нам путь, но также объявят о нашем приближении.

– И мы почти пришли. – Ларкира сдвинулась, открывая полоску света вдалеке.

Все разом остановились, звук скользящих тел и взмахов крыльев приближался к ним.

Тахопка.

Пульс Дариуса бешено забился, когда Ларкира взглянула на каждого из них.

«Приготовьтесь», – казалось, говорила она.

После того как сестры убрали свои маски, Арабесса тихо отстегнула скрипку, в то время как Ния наклонила голову, разминая шею. Ларкира слегка улыбнулась Дариусу, когда он вставил затычки в уши.

Все замерло, кроме звуков его учащенного дыхания и быстро бьющегося сердца.

Мусаи ждали его.

«Я готов», – кивнул он.

«Идите медленно», – одними губами произнесла Арабесса.

Подняв свой инструмент, она успокаивающим движением провела смычком по струнам, но какие бы завораживающие ноты ни вылетали из-под ее рук, Дариус, к счастью, не мог их слышать. Воздух вокруг них, однако, казалось, устремился вверх, полуночные орхидеи, все как одна, загорелись ярче; а странники направились к свету в конце коридора.

Дариус шел позади сестер, Ния возглавляла группу. Она двигалась так, словно ее тело имело форму змеи, накидка скользила вокруг нее, и Дариус с усилием отвел взгляд. Даже без музыки ее плавные движения обладали огромной силой.

Ларкира шла на шаг позади Арабессы, ее рот был открыт, как будто она подражала тому, что играла ее старшая сестра, и Дариусу вдруг отчаянно захотелось услышать, что она поет, ее голос стал эликсиром для его души.

Нет.

Он покачал головой, избавляясь от овладевающего им искушения. Силы моря Обаси, этих сестер действительно стоило бояться.

Остановившись у входа в туннель, Мусаи продолжили свое представление, пока осматривали внушительный зал.

Это была сокровищница магии и богатств.

Пещеру освещал сине-зеленый пульсирующий свет от гигантских светящихся кристаллов, расположенных вдоль пола и стен. Сотканные из серебряной пряжи ковры доходили до покрытых мхом дорожек, которые вели к неглубоким светящимся бассейнам, в то время как маленькие лавандовые и бирюзовые цветы цвели в разных уголках, их пыльца свободно парила в воздухе. Повсюду были расставлены шелковые гамаки, как будто это пространство предназначалось для отдыха и встреч, своего рода купальня. Но в центре всего этого красовался предмет, из-за которого по коже Дариуса пробежали мурашки.