Бедра Кастила прижались к моим, мое тело ответило без единой осознанной мысли и вжалось в него, а он все кормился. Напряжение еще больше усилилось. Не знаю, что именно так быстро влекло меня к опасному краю: укус или ощущение его между моих бедер.

– Достаточно, – сказал Киеран.

Его голос должен был шокировать, но только вызвал раздражение.

– Кастил, достаточно.

Дрожа всем телом, я открыла глаза, словно в тумане. Грудь Кастила бурно поднималась рядом с моей. Весь оставшийся воздух покинул мои легкие, когда я ощутила, как он лизнул влажным языком место ниже укуса, а потом и сам укус. Внутри запульсировало напряжение. Он оторвал рот от моей шеи, несколько мгновений не двигался, а потом шагнул назад вместе со мной. Мое сердце и кровь продолжали колотиться, и ноющая боль никуда не делась. Держа меня одной рукой за талию, другую он опять запустил в мои волосы, наклоняя мою голову вниз. Я зарылась лицом в его шею, вбирая его запах и просто дыша. Я обвивала его обеими ногами, даже не помня, как они там оказались, а он держал меня, и между нашими телами не оставалось никакого пространства.

Он глянул поверх моего плеча на Киерана и хрипло произнес:

– Спасибо.

– Ты в порядке? – спросил Киеран, и я почувствовала, как Кастил кивнул. – Пенеллаф?

Едва ворочая тяжелым языком, я пробормотала:

– Да.

– Хорошо.

По движению воздуха я поняла, что Киеран прошел мимо нас. Дверь приоткрылась, и свежий ветер обдул обнаженные участки моей кожи, но ничуть не погасил жар.

– Спасибо, – еще раз сказал Кастил, и дверь закрылась. Он повернул голову ко мне и прошептал: – Спасибо.

Я молча обнимала его, захваченная ураганом… желания. Кастил сделал несколько шагов, наклонился и опустил меня на кровать. Под моей головой оказалась подушка, и он убрал из-под меня руки. Кровать прогнулась под его весом, когда он сел рядом, и я открыла глаза.

Кастил наклонился надо мной, обеими руками держа мою голову. Я заметила, что халат сполз еще дальше, открыв верхние полукружия грудей. Соски натянули тонкую ткань. А ниже видна вся нога до самого изгиба бедра. Надо бы поправить халат, прикрыться. Мне должно быть неловко, но я не шевелилась. Я не могла. Просто не могла, потому что посмотрела ему в глаза.

Они пылали, как горячий мед, прекрасные и всепоглощающие. Мы оба молчали, а его грудь поднималась и опадала, он дышал так же часто, как и я. Его мышцы затвердели от усилий сдерживаться. Я знала, что Кастил обуздывает себя, потому что связь с ним все еще сохранялась – никогда и ни с кем я не открывала ее так надолго. И я больше не чувствую терзающего голода. Вместо него появилось пряное и дымное ощущение, почти такое же сильное. У меня сбилось дыхание, и я опять загорелась.