Вигдис кинулась ко мне, но было слишком поздно. Один из мертвецов, схватив меня за волосы, перемахнул через зубец крепостной стены и прыгнул вниз, к сородичам, потянув меня за собой. Я истошно закричала от боли и страха, когда он повис на моих волосах, но Вигдис схватила мое копье и одним ударом отсекла мои волосы. Покойник упал вниз, все еще сжимая в руках косу, а я рухнула на землю, пытаясь отдышаться и дрожа всем телом.

 — Не время отдыхать! — закричала Вигдис у меня над ухом и влепила мне звонкую пощечину. — Быстро встать!

 Но встать я уже не могла. Я лишь смотрела, как оставшиеся на стенах мертвецы предпринимают отчаянные попытки забрать с собой хоть кого-то из живых. Вот один из красного племени вцепился острыми зубами в руку моего товарища, алая кровь хлынула на холодный лед, и кисть руки повисла на тонком лоскуте кожи. Воин упал на спину, держась за хлещущую кровью культю, и в этот момент вспыхнуло зеленым огнем северное сияние — его собственная рука ожила и схватила его за горло, пытаясь задушить.

 Снорри, взревев, поднял над головой мертвеца и скинул его со стены. Тут же на него кинулись еще двое, но Варс отвлек на себя одного, ударяя копьем по хладному телу, а второму старший брат голыми руками переломил хребет.

— Еще немного! Давайте! — кричала Вигдис.

 Она бросила меня одну на стене и снова ринулась в бой, сплюнув себе под ноги. Все смешалось в одну большую мутную картину из алых пятен и сверкающей бронзы. Я пыталась прийти в себя, дрожащими руками хлопала по щекам, но ничего не помогало. Тело не слушалось ни меня, ни того, кто все это время был заперт в моем теле. Дикий ужас обуял меня, липкий холод сковывал мышцы, а шрам на лице горел огнем.

 Отрубленная голова, лежащая у моих ног, вдруг резко распахнула глаза. Она пыталась сделать вдох, в панике беззвучно, как рыба, раскрывала рот, но все было тщетно. Хотелось кричать, бежать прочь отсюда, но от страха я не могла даже нормально вздохнуть. Наконец, увидев меня, голова стала клацать зубами с такой дикой силой, что зубы в окровавленном рту крошились и ломались.

 Рукой я нащупала костяной крюк и крепко сжала его одеревеневшими пальцами. Наконец, вскрикнув, я ударила по безобразной голове заостренной костью, а затем еще и еще, пока лицо покойника не превратилось в кровавое месиво. По щекам побежали горячие соленые слезы, тут же застывающие на морозе. Я закрыла лицо ладонями, лишь бы не видеть ужаса, что творился вокруг меня.

 И вскоре звуки битвы начали стихать. Вселенная сжалась до одной точки в момент нападения, а теперь она стала необъятной, энтропия достигла своего пика, и, наконец, над крепостью взревел двумя десятками голосов победный клич.