Вскоре солнце начало клониться к закату, наступала темная ночь. На небе еще не виднелась нефритовая тропа, но она вот-вот зажжется, мертвые оживут, и наступит новый виток моих страхов и паранойи. Это же значило, что пришло время узнать ответ почившего царя.

Я спустилась вниз, в зал Скьоллранга, где уже собирались как мои люди, так и подданные Окциты. Принцы, наверное, пришли сюда в числе первых — они стояли рядом со своим отцом, что за время моего отсутствия не сдвинулся ни на лаг. Царь все так же стоял на коленях, борясь с внутренним чудовищем и собственным страхом, пытаясь накопить силы на то, чтобы дать ответ.

Я прошла вперед, по пути кивнув своим людям. Те начали натягивать веревки, медленно поднимая вверх ледяной блок. Встав рядом с принцами, я повторила свой вопрос:

— Кто станет твоим преемником, старик?

Но он молчал. От этого я начинала скрипеть зубами, внутри закипала злость.

— Кто?!

Ответа не последовало.

От злости я схватила мертвого царя за шиворот и силой бросила вперед. Он споткнулся и упал прямо в яму под Скьоллрангом, с ужасом глядя вверх и ожидая своей участи.

— Последний шанс!

— Батре! — воскликнул принц Герот и бросился вперед, но я поймала его одной рукой и оттолкнула от ямы.

— Отвечай!

Стиснув зубы, мертвец взглянул на своих сыновей. Адон был все так же холоден, он лишь ждал ответа отца, в то время как Герот едва сдерживал слезы.

— Герот! — воскликнул царь.

Удовлетворенная ответом, я кивнула своим людям. Те отпустили веревки, и прежде чем раздался невообразимый грохот, короткий крик покойника прозвенел в стенах крепости. Тело мертвого царя было раздавлено, превратилось в месиво из осколков костей и плоти. Он наконец обрел покой.

— Что ж… — вздохнула я. — Кира!

Девочка, скрывавшаяся все это время в тени переходов наверху, тут же натянула тетиву лука. Со свистом стрела пронеслась мимо меня, разрезая морозный воздух, и вонзилась в грудь принца Герота. Он упал на колени, горячая кровь растекалась по его одежде, красное пятно становилось все больше и больше.

Принц Адон, его кровный брат, завершил начатое — коротким взмахом кинжала он перерезал горло Героту, и тот, захлебываясь собственной кровью, упал наземь.

— Мои верные подданные, — Адон, поставив ногу на голову брата, чье тело начало оживать и трепыхаться, начал свою речь. Священник зачем-то переводил. — Вы все стали свидетелями ужасного святотатства. Мой брат, Герот, настоял на том, чтобы отвезти покойного отца в это проклятое место и выслушать его последние слова. Трехликий будет мне свидетелем — я был против.