Никто не издал и шороха. Все замерли, затаили дыхание, в ожидании слов принца.

— В его сердце были лишь страхи и слабость. Он не мог управлять Окцитой. А я не мог допустить борьбы за власть. К счастью…

Принц Адон убрал ногу с головы брата и медленно подошел ко мне. Положив руку мне на плечо, продолжил:

— Эта храбрая варвар понимала ответственность, что на мне лежит, и помогла исполнить то, что было необходимо. Майя Бортдоттир, теперь ты навечно мой друг.

С этими словами принц приобнял меня и слегка похлопал по спине. Наконец, отпустив меня, он завершил свою речь:

— Наступает новая эра Окцитийской Империи. Я торжественно клянусь сокрушить мятежников юга и вернуть моей родине былое величие. Те же, кто посмеют рассказать хоть одной живой душе о том, что здесь было, станут моими заклятыми врагами.

Не было оваций, криков поддержки. Что мои люди, что страты Окциты пребывали в шоке. Да чего уж там — даже у меня были несколько смешанные чувства касательно произошедшего.

— Зря ты с ним договорилась, — в голове раздался голос мертвеца. — Аукнется.

— Теперь, вы ведь поможете мне, принц? — спросила я Адона на языке гетов.

В ответ он коротко кивнул и сдержанно, фальшиво улыбнулся.

***

По прошествии дня гости крепости стали собираться в обратный путь. В общем-то, и собираться особо не надо было — их стало немного меньше, да и часть своего груза они оставили здесь, у нас.

Принц, который вскоре станет царем Окциты, и его воины спустились с ледяной стены. Остался на ней лишь священник Леродот.

— Я не прощаюсь с тобой, Майя Бортдоттир, — напоследок сказал принц, забираясь в свою крытую повозку. — Этот человек — заложник. Требование церкви. Не сочти за оскорбление.

— Ничего, — усмехнулась я. — Найдем и священнику место.

Принц кивнул.

— Жди моих воинов в назначенный час. Они придут.

Он наконец скрылся в повозке, и царский отряд медленно побрел прочь, сквозь снег и метель.

Внутри меня боролись смешанные чувства — сожаление и радость. Я понимала, что поступила неправильно, однако в то же время не могла скрыть свою радость тому, что у меня появился союзник в лице целой империи.

— Лучше бы ты плакала так же, как в Скагене, — горько прошептал в моей голове Дима.