Зофья кивнула, и Энрике уселся напротив. С тех пор, как они вернулись с острова Повелья, им было что обсудить, поэтому едва ли стоило сейчас говорить о своих чувствах. Необходимо было организовать поездку, связаться с Эдемом и разобраться с Вавилонским Орденом.

Гипнос, наконец, связался с ними, тем самым положив конец преследованиям Ордена и освободив друзей от ответственности за то, что произошло на Зимнем Конклаве неделю назад. Однако теперь Орден пожелал задать им вопросы о смерти Руслана и Падшем Доме. Они придумали легенду, договорившись не упоминать о храме под Повельей и о том, что там происходило. Но, если честно, Зофья не могла с точностью утверждать, что она видела. Пытаясь сосредоточиться на мгновениях, проведенных там, она могла вспомнить лишь ощущение покоя.

Теперь, когда впервые за несколько дней они остались наедине с Энрике, чувства Зофьи обострились. Стали более четкими. Она вспомнила их поцелуй, как он держал ее за руку, когда сирены-скелеты пытались заманить ее в озеро, как они боролись с тьмой, размахивая факелами.

Зофье хотелось что-то сказать ему, но что именно? Что ей нравилось быть рядом с ним? Что она снова хотела поцеловать его? И что это будет означать? Взглянув на Энрике, она заметила, что он смотрит на перстень у нее на пальце.

– Ты веришь в то, что сказал Северин? – тихо спросил он. – О Лайле? Что она жива и с ней все в порядке… там, где она сейчас?

– Да, – без колебаний откликнулась Зофья.

– Почему? – спросил он.

Зофья открыла рот, затем закрыла. Она не могла подтвердить свой ответ научными фактами. И все же Лайла часто снилась ей с тех пор, как они покинули Повелью. В этих снах подруга сидела рядом, говоря, что все будет хорошо и ей нечего бояться. Зофья не могла вычислить, откуда исходит эта уверенность, не могла определить источник этой уверенности, скрытый за хрупкой пеленой сна. И потому она вдруг вспомнила слова Энрике, когда он поддразнивал ее.

– Назовем это чутьем, – сказала она.

На его лице расцвела улыбка. А затем он выглянул в окно, и его улыбка слегка померкла.

– Я знаю, это нелепо, но иногда… она мне снится. И я слышу, как она говорит мне, что все будет хорошо, – сказал он.

У Зофьи округлились глаза.

– Тебе тоже?

Энрике уставился на нее, вскинув брови. Зофья увидела выражение недоверия на его лице.

– Это не может быть простым совпадением, – сказал он, качая головой. – Не думаю, что когда-нибудь смогу понять…

Зофья не знала, что сказать. Энрике был прав. Он никогда не поймет, и она тоже.

– И что нам теперь делать? – спросил он, глядя на нее.