– А здесь? Здесь разве не будет больше пользы?

– Где «здесь»? Там враг, его бить надо, а не разговоры разговаривать.

– Я руковожу отдельной, особой аналитической группой. Мы систематизируем всю информацию о технологиях будущего и ищем пути их наискорейшего применения.

– И как, получается? – ехидно поинтересовался я.

– Не заметно?

– Нет, – пожал я плечами.

– А радиостанция, с которой ты на днях в рейде бегал? Корпус старый, а начинка – другая. С довоенной ты бы и двух часов на связи не остался. А в метель – за пять километров – только ключом.

Я хмыкнул. Да! Великое достижение.

– Витя, критиковать может каждый. Помочь можешь?

– Не вопрос. Что надо делать?

– Я рад, Виктор, что не ошибся в тебе. Ну, для начала мне нужно понять, с чем я имею дело, вернее с кем. Расскажи о себе. О том, другом себе, которого я не знаю.

– А там я такой же. Родился на Урале, учился в маленьком райцентре, в том самом, где Степанов впряг меня в вашу систему. Там же закончил местный экономический факультет сельхозуниверситета. Работал экономистом, грузчиком, плавильщиком в литейном цехе того завода, где мне сделали «доспех», в этом же цехе был мастером, начальником производства, потом завод развалился, и я стал путейцем. Железную дорогу ремонтировал. Ах да, в армии не служил.

– Как не служил?

– Вот так. Ни дня. Зрение у меня плохим было. В военное артучилище не взяли, я их и послал.

– Как послал? Нет всеобщей воинской повинности?

– Есть. Но откосить, откупиться можно. Колян Коляныч, ты не представляешь, что там за жизнь! Вот ты говоришь, болезненный патриотизм. А если тебе, дитю неразумному, в седьмом-восьмом классе школы на каждом уроке учитель твердит, что русский народ – пьяное, ленивое быдло, что вся история России – история нелепости и варварства, деспотии и кровавости. Всё хорошее в истории произошло только за пределами моей страны, а мы способны только в грязи пьяными валяться и грязью святых иностранцев обрызгивать. Я ещё ребёнком был, сидел и недоумевал. Как? Как быдло смогло освоить половину земного шара? Как мы побеждали всех имеющихся Наполеонов, такие безрукие? Мне она говорила, что Гитлера мы трупами завалили, что чекисты людей в атаки под пулемётами гнали. И победа наша – недоразумение. Не может ублюдочное, ленивое быдло победить самую цивилизованную нацию мира. Это оба моих деда – быдло? Одного я так и не увидел – он умер от ран. А вот другого застал. Он был тоже искалечен. И даже на пенсии вставал раньше всех и искал, именно искал себе работу. По дому, во дворе, по хозяйству. Это он – быдло? А я – его внук, во мне его кровь, он во мне. Я тоже – быдло? Никчёмный? Ошибка природы, сбой генетического кода? Я возмущен был до глубины души.