– Может, психиатра привлечь? Что-то он слишком весёлый.

– Живой я, гражданин начальник. Живой и здоровый. Вот и рад. Надо побыстрее искупить вину свою – и к своим.

– В штрафниках только один способ искупления – кровью.

– Не скажи. При мне вернули звания целой куче штрафников за пленных румын.

– Было. Я тоже слышал, – кивнул один член комиссии.

– А-а, бог… чёрт с тобой! – махнул рукой председательствующий. – Не терпится голову сложить – твоё дело.

– Я в рубашке родился. Ничего со мной не станется, – улыбаюсь я.

После подписи председателя дело пошло быстро. Расписывались. И вот я иду к сестре-хозяйке. Завхозу. Получаю обмундирование, делаю госпиталю №… ручкой и чапаю на станцию. У меня на руках бумаги, в сидоре – сухпай, на душе – покой, в голове – звон вакуума. Иду, вою: «Я – свободен! Словно птица в небесах! Я – свободен! Я забыл, что значит страх! Я – свободен! Наяву, а не во сне».

«Голосую» проезжающим машинам. Подбирают. А ведь строго запрещено. Развлекаю фронтовых рокадных водителей своим посредственным исполнением песен. «Авторадио» тут нет, пока. Я за него. Врио.

Два раза меня ссаживают у постов ГАИ. Они же ГИБДД. Смеюсь. Дохожу пешком, показываю бумаги. Они же меня и сажают на попутки. Душевные ребята. Даже не обобрали. Только отпускать не хотели. Пока не насытились моими анекдотами. Про продавцов полосатых палок. Творчески переложенных на современные реалии.

Фронт проходил уже по городским окраинам. Но фронт стоял.

Заночевал в расположении штаба дивизии. Пристроился в углу одной из хат. Не на снегу – уже хорошо. А утром – повезло – в полк, в расположении которого воевала штрафная рота, шла машина. На подножке которой я и добрался. А потом опять повезло. Встретил нового старшину штрафной роты, что получал боепитание. Помог с погрузкой, доехал с ветерком прямо до ротного.

Доложился, что прибыл. Был послан ротным куда подальше. В третий взвод. А потом четыре часа бегал за старшиной, чтобы вернул мне мои пожитки, нажитые непосильным трудом. Хотя бы винтовку.

Вот я и дома. Да-да! Мой дом – штрафная рота. А вернее подвал, в котором ночует третий взвод. Все четырнадцать человек третьего взвода. Определили мне свободный угол. Заваленный хламом и мусором. И пока я не поставлен в боевое расписание – занялся уборкой.

Нет работы выше и возвышеннее, чем наведение порядка. Не, не так. Борьбы с беспорядком. Со вселенской энтропией. Так! Хаос вокруг тебя – порождает хаос внутри. Хаос – непроизводственная потеря сил. Напрасная. Если хаос победил – твоё тело не может жить и начинает разлагаться. А ты мёртв.