Перед лицом пуля бьёт в кирпичный обломок, выбивает красное облако и с противным жужжанием уходит около плеча мне за спину. У меня аж ступор настал, как от разряда электрошокера. Справляюсь с собой, откатываюсь вправо, где за большим обломком кирпичной кладки воет боец-штрафник, обняв винтовку. Судя по носу – из библейского народа.

– Шалом, – говорю ему. А у самого кишки трясутся.

Он меня не слышит. Воет на одной ноте, зажмурившись. Молодой совсем. Испугался. Бывает! Вижу у него за ремнём гранату. Забираю. Он не то что не против – не заметил даже. И дело не в том, что он еврей. При чём тут генетика вообще? Да и плохой он еврей. Такой еврей уже не еврей. Если сидит сейчас под огнём, ревёт, потерянный, но не в тылу же! Не на складе, учётчиком, не в хлеборезах, не в охране стратегически важного сортира в Свердловской области, а в штрафниках, да ещё и в первых рядах! Какой он еврей? Видно, что парень вообще не особо бывал в боях. А в такой передряге вообще не приходилось. Когда пули идут сплошным роем, со всех сторон – пальба, пулемёты немцев – задавили. Вот и свернулась для него реальность не то что в овчинку – в овечий шоколадный глаз размером – стал для него мир! Если выживет, в следующий раз уже спокойнее воспримет. Увидит, что пули не идут сплошным потоком, что есть просеки, просветы. Что можно выглянуть, стрельнуть и даже пройти. Я же прошёл. Так для меня это не то чтобы первый бой, даже не первый смертельный. Работа у меня такая. Опасная, но привычная. Выживет – поймёт – сможет. Удачи, пархатый!

Пихаю гранату в карман штанов, перекатываюсь через левый бок, выглядываю у самой земли. В мою сторону смотрит кончик ствола с мушкой прицела из пробоины в кирпичной кладке. Убираю голову, тут же пуля звонко шлёпает по земле, выбивая ком мерзлой утрамбованной площадки мехдвора.

Слышу рокот «дегтяря». К нему присоединяется заливистый «максим». Сквозь их дуэт слышу матерный рэп ротного. Опять выглядываю – ствола нет, зато рядом с пробоиной много свежих рытвин, наковырянных пулями.

Подбрасываю тело, толкаюсь ногами, но поскальзываюсь, падаю, больно, грудью и лицом на обломок стены – руки заняты винтовкой и гранатами. Опять поднимаюсь, опять буксую, но в этот раз бегу. Прямо вперёд. На целых пять метров! И падаю за искорёженным мехплугом. Тут же по нему – пули. С визгом, искрами. Что того плуга? Ажурная конструкция из перегнутых взрывом железяк! Боюсь дышать, жду обжигающей боли. Нет ничего. Я, мать её, счастливчик!

Вскакиваю, два прыжка по диагонали прямо-налево, лечу вперёд – в полёте – ещё полтора метра. Плюхаюсь на живот. Вся эта металлическая амуниция в разгрузке – больно впивается в рёбра. А если бы не наговор витязя из сна? Ребра на куски?