Зачерпнув мутную воду, которую предстояло отфильтровать и прокипятить, Ён собрался идти обратно. На полпути к лагерю он опустил тяжелые канистры и вытащил пузырек, содержимое которого отрастило бы язык и вернуло вербальные способности. Сегодня, двадцатого ноября, истекал срок годности. Ён просветил розовую эссенцию на солнце, откупорил склянку, понюхал. Он вылил лекарство на растрескавшуюся землю, взялся за ношу и пошагал дальше.

У вечернего костра без Сержа было скучно. Когда все ушли спать, Ён в который раз задался вопросом, почему Чиёко тянет и не дает даже намека, удалось ли ему предотвратить катастрофу?

На исходе второго дня Серж так и не вернулся из города. Зилла охватила паника. Вооружившись ножом, тем самым, которым хранитель времени пытался убить себя в шаттле, разгневанный отец намеревался отправиться на поиски сына. Главу общины с трудом останавливали длительными уговорами. Без знания китайского, диковатого на вид, его схватили бы на первом же перекрестке, как это случилось в Пусане.

– Я глава семейства. Мои обязанности – заботиться о каждом из вас. А теперь парень в опасности, и я не представлю, что с ним и где он, – не унимался Зилл. – Что его туда потянуло! Геройствовал бы тем, что охотился на белок да кроликов.

– Он не маленький мальчик, – заговорила Кристин, – и вполне умеет позаботиться о себе. Наша опека не научит его самостоятельности. Дай ему почувствовать себя взрослым.

– Паень в Пушане по нешколко тней попатал, и фсехта фошращалша, – прошепелявил Михаил.

– А вдруг с ним случилось… – Зилл оборвал мысль, боясь её развития.

– Давайте так: если завтра он не вернется, я пойду за ним, – вызвался Трэй.

– Ты ф уошышке, – напомнил Михаил.

– Завтра выходной, на улицах будет полно народу – проще затеряться.

Сергей явился под вечер с рюкзаком еды и мешком добротной одежды. С ним пришел эпатажный тип неопределенного возраста, и вел он себя так неординарно, что все позабыли, как соскучились по Сержу. На вид небритому мужчине было между двадцатью и сорока. Для неподготовленного зрителя все в нем было необычным: вихляющая походка, запрокинутая кисть на полусогнутой руке, капризные черты лица, с легкостью перетекающие в дружелюбные и подкупающие своей наивностью. Гость, выдав скабрезную шутку, распахнул кожаный плащ и присел в реверансе, продемонстрировав свой татуированный торс и грозди болтающихся на шее кулонов. Тонкие косички, схваченные на концах блестящими зажимами, оголили плешь, упали на растекшееся в дурашливой ухмылке лицо, когда он отвесил поклон. Юродивый хихикнул, представился именем Юлиан и, не дожидаясь приглашения, уселся в круг перед костром. Лишенный всякой робости, он схватил пригоршню запечных диких яблок и жадно отправил их в рот. Подавился, откашлялся, запил водой из кружки растерянного Вика. Из тарелки Трэя он выудил недоеденную куропатку, обмакнул ее в овощной соус Анны Андреевны и, отплевывая косточки, смачно рыгнул.