– Представляете, – взахлеб рассказывал Сергей, – половина правительства погибла, а эта баба-яга, – так он называл Мэйли Тох, – претендует на должность федерального монарха. Она станет главой Северного округа и нам хана! Небось поэтому она со своим Кузей, – прозвище Каони, – не полетела на Дэнкинс со всеми. Наверняка все и подстроила!

Об обвале финансовых рынков, о падении акций корпоративных республик, рухнувших до исторического минимума, о скачке цен на ресурсы и прочие сенсации физик уже не слушал. Он окончательно убедился, что миссия завершилась удачно. Скоро Чиёко вытащит его из этой псевдореальности, и он отправится в настоящее прошлое, чтобы повторить свой успех.

В тот же вечер Ён попрощался со всеми, как смог это сделать без языка. Он уселся на валун, предвкушая скорый конец. Сердце сковала какая-то ненужная тяжесть, и отчего-то боялся моргать: моргнув, он окажется в саду с Чиёко. Исчезнет Вик, забавляющий всех рассказами, исчезнет его брат, их родители. Исчезнет Анна Андреевна, с которой у него начали складываться теплые отношения. Исчезнет Трэй. От неморгания – или по иной причине – у Ёна намокли глаза. А вокруг суетились люди, ставшие неотъемлемой частью его странствия. Они подходили и спрашивали, что случилось, а он, боясь дать волю чувствам, закусив губу, смотрел мимо них и уговаривал себя, что они не настоящие. Вик, растроганный рассказом о гибели людей, утешал Ёна как мог. Он уверял, что брат преувеличивает, что врать для него сродни развлечению. Серж, услышав Вика, поклялся, что не исказил ни слова. Анна Андреевна, похлопав Ёна по плечу, последней ушла спать, а он все сидел и смотрел в одну точку. Трэй осторожно пристроился рядом. Так они просидели до восхода.

Глава 29. Март 2477

Глава 29. Март 2477

Прошло много недель, а Ён постоянно ждал той секундной вспышки, когда вокруг все растворится, скомкается в неряшливую точку, и он предстанет перед ведьмой Чиёко, владелицей волшебных миражей. Это изводящее ожидание, опустошающее и безнадежное, выпивало силы. Оно было во сто крат хуже физических страданий, перенесенных им когда-либо.

Робкие попытки Трэя вывести Ёна из депрессивного уныния, лишь отдаляли их. Они и до этого мало общались, а после расспросов Ён окончательно закрылся в себе. Он знал, что затянувшееся ожидание подходит к концу. Он этого хотел.

Анна Андреевна, шедшая с Ёном под руку как с поводырем, рассуждала на отстраненные темы: о погоде, о своем ревматизме, о воспоминаниях молодости. Она говорила громко, с расстановкой, а он мычал в ответ или по-особенному сдавливал ее кисть. Такой способ коммуникации был понятен только им двоим. После долгого дня, страдая от бессонницы, бабушка сидела у костра и делилась с Ёном сокровенными мыслями. Она говорила, что умирать страшно, но ожидание смерти еще хуже; говорила, что мечтает понянчиться с внуками, но обузой никому быть не хочет; говорила о смысле жизни, о том, что нужно жить ради кого-то.