– (Мы грокаем его вместе, – согласился Майк. – Огромная жажда к Маленькому Брату.)

– (!!!!)

– (Да. Прекрасное страдание.)

Она стояла неподвижно, как статуя, и внимательно следила за музыкой. Осталось два такта… один… пора. Джилл двинулась по сцене, буквально заливая зал волнами гордой, победительной чувственности; в ответ на эмоции Майка и плюгавого незнакомца в ней самой поднималось острое, почти непреодолимое желание. В какой-то момент спланированное режиссером движение направило ее прямо в сторону незнакомца, и она снова встретилась с ним глазами.

Но тут произошло нечто абсолютно неожиданное; Майк ни разу не говорил, что такое возможно. Как и прежде, Джилл принимала эмоции этого человека, дразнила его глазами и телом, передавала свои ощущения Майку…

И вдруг увидела себя чужими – не Майка – глазами, ощутила первобытную жажду, с которой смотрел на нее этот коротышка.

Джилл споткнулась – и упала бы, не вмешайся Майк, который поймал ее, поставил на ноги и опустил только тогда, когда она справилась с собой и вновь обрела способность двигаться без посторонней помощи. «Второе зрение» тут же исчезло.

Процессия ослепительных красавиц удалилась за кулисы.

– Что это с тобой, Джилл? – поинтересовалась одна из девушек.

– Каблук зацепился.

– И как ты только удержалась на ногах-то, просто чудо. Испугалась, наверное? Сильный у тебя же потом видок был – словно марионетка на ниточках.

– (Да ведь так оно, милая, и было!) Нужно сказать, чтобы это место посмотрели. Доска, наверное, расшаталась. Так ведь и ногу можно сломать.

При следующих выходах на сцену Джилл увидела себя глазами еще нескольких мужчин, но теперь Майк опасался застать ее врасплох и предупреждал о «сеансах» заранее. Изображения были на удивление разными: один видел ноги, и только ноги, другого завораживали плавные, волнообразные движения тела, третьего – высокая грудь. Затем Майк показал ей – своими глазами – других девушек из труппы; Джилл с большим облегчением убедилась, что он видит их точно такими же, как и она, разве что немного отчетливее.

И в то же самое время обнаружила – к огромному для себя удивлению, – что возбуждается, глядя на девочек глазами Майка, самым настоящим образом возбуждается!

Майк ушел во время финального номера, пока толпа не хлынула к выходу; он отпросился с работы только на несколько часов, чтобы посмотреть выступление жены, и собирался вернуться в номер только под утро. Однако, уже подходя к двери, Джилл почувствовала его присутствие. Дверь открылась, пропустила ее и снова захлопнулась.

– Привет, милый! – окликнула Джилл. – Как хорошо, что ты дома.