Вы должны понять, что люди не покидают малую родину, и не спрашивайте почему. Не спрашивайте, что случится, если какого-нибудь глупенького мечтателя поманят небоскребы в телевизоре, океан или девушка в красном купальнике.

Цыц!

Здесь были офисы, напичканные современной техникой, жужжащие и пахнущие так же, как офисы в любом другом месте, но щупальца миазмов искали вход в вопиюще светлые офисные ячейки, осторожно ощупывали стеклопакеты; в стены за пластиковыми панелями вмурованы раковины устриц и человеческие зубы. Здесь были роскошные рестораны со вкусной едой и живой музыкой, но сразу за ними скрипел дремучий лес, и официантки старались не смотреть на корявые сосны и не зацикливаться на совах.

Никто не смотрел в проулки. Никто не думал о совах.

Да, вы можете родиться здесь, сделать карьеру, состариться и умереть, и вас сожгут в печи в славном сосновом гробу. С возрастом вы начнете сомневаться в реальности океана, широких площадей и красных купальников. Вполне допустимо, что за лесом ничего нет, и железнодорожные рельсы в десяти километрах от города просто обрываются. А цирюльник и гинеколог врут, пройдохи, что бывали в столице.

Здесь очень многое похоже на бутафорию. Как мороженщик, у которого нет ни ногтей, ни лунок для ногтей на пальцах, или как кинотеатр, который крутил один и тот же фильм про девочку-циклопа, перемещающую толстых кукол так и сяк, черно-белый фильм из дохристианских, доисторических эпох.

Лазару исполнилось пять, когда умер отец. Это была хорошая смерть – так говорили местные о смерти от естественных причин (в данном случае от рака). Лазар жил с матерью в относительно большой квартире. Мать пропадала допоздна на работе. Она трудилась секретаршей в громадном гранитном здании на проспекте Ревнителей – в мэрии. Любопытно, что никакого мэра не было в природе. Раз в пять лет депутаты отпирали дубовую дверь, разгоняли фонариками мрак, усаживали за стол ростовую куклу, забирали куклу-предшественника, изжеванную и покрытую гноем, и тихонько удалялись.

Так выглядела здешняя смена власти.

В сумерках Лазар взбирался на подоконник и смотрел, как передвигаются слои тумана, как накрапывает унылый дождь или падает снег, больше похожий на пепел. Он ждал маму, и он повторял: «Я люблю тебя». Стискивал кулаки и говорил: «Я люблю тебя».

Маленькие ритуалы крайне важны, если Бога нет.

Вы, наверное, решили, что этот город населяли мрачные и жестокосердные типы, но поспешу вас разубедить. Люди здесь жили добрые, по-своему веселые. Семья Лазара – семья с одним ребенком – была скорее исключением. Правилом считались многодетные семьи, сплоченные, неразлучные. В городе не было одиночек. Вообще. Статистика разводов поразила бы вас, ибо тут никто не разводился. Стариков оберегали как зеницу ока, за ними ухаживали, их носили на руках. Молодежь рано связывала себя узами брака, к двадцати пары обзаводились малышами; студентки ходили на лекции с грудными младенцами или с красивыми округлыми животами. Беременность подразумевала свадьбу, а свадьба – скорую беременность. Семейное насилие каралось ровно так же, как и везде по стране, но проблемы такого рода в городе не существовало.