Она закончила бинтовать Хва-Йунг, напоследок обняла подругу, прижав к себе ее голову, и рванула к Кире, висевшей между десятками темных стержней, соединенных с тем панцирем, который она строила.
– Оставайся тут, – сказала Кира. – Вам всем следует остаться. Я…
– Мы тебя не бросим, – отрезал Фалькони. – Нечего обсуждать.
Хва-Йунг уперлась ногами в палубу, закрепилась, здоровой рукой ухватила бластер:
– Не волнуйся за нас, Кира. Мы выживем.
[[Итари: Надо спешить. Ктейн, великий и могучий, приготовится к нашему приходу.]]
– Черт… Ладно. Вы трое – снаружи купола.
Кира как раз собиралась перевести свой приказ Итари, когда «Иерофант» слегка дернулся влево и все лампы мигнули. В тревоге Кира огляделась по сторонам. Больше вроде бы ничего не случилось.
– Грегорович! – позвал Фалькони и постучал себя по шлему. – Грегорович, ответь!
Он покачал головой:
– Проклятие. Сигнал пропал. Надо двигаться.
И они двинулись. Кира отделилась от купола и за несколько секунд, яростно трудясь, запечатала купол и укрепила его снаружи. Медузы все равно смогут разрушить его и ворваться внутрь, но на это понадобится время, а Кира вполне верила в то, что сказала Фалькони: больше всего медуз интересует она сама – Идеалис, – с остальными они возиться не станут.
Хва-Йунг и Воробей не сводили друг с друга глаз, пока последняя часть купола не встала на место, разлучив их. Тогда Воробей выпрямилась и отвернулась с таким злобным, даже жестоким выражением на узком, как лезвие, лице, что впервые с момента их знакомства Кира по-настоящему ее испугалась.
– Веди нас к Ктейну! – прорычала Воробей.
– Сюда, – ответила Кира.
Выставив перед собой барьер толщиной в полметра, она поспешила к указанной Итари двери. Воробей, Фалькони и Итари следовали за ней.
Дверь, скользнув, открылась. Внутри оказалось помещение с рядами чего-то, похожего с виду на гигантских мокриц в узких металлических нишах.
Кира помедлила.