В фейерверке искр и шрапнели Фалькони полетел вверх тормашками.

12

12

Теперь, когда Фалькони не заслонял ей обзор, Кира увидела, как от проема летит в сторону медузий дрон, а за ним хвостом кометы тянется защитный дым. В ярости Кира послала вдоль пола и потолка веером волокна и обхватила ими дрон, а потом нанесла удар, и дрон жалобно зажужжал: полдюжины шипов проткнули его с двух сторон.

У Киры вырвался дрожащий вдох. Если б не Фалькони, ей бы отстрелили голову.

Воробей ухватила Фалькони со спины, подтянула его к себе. Правая рука капитана превратилась в месиво: словно раздавленный орех – видна сердцевина внутри. Смотреть на рану Кира не могла. И твердо решила: больше она никого не потеряет. Довольно.

Фалькони тяжело дышал, но держался спокойно: импланты блокировали боль. Из разломанных краев экзоскелета сочилась белая пена: она остановила кровотечение и загипсовала руку.

– Дерьмо, – буркнул он.

– Двигаться сможешь? – спросила Кира.

«Иерофант» вновь сотрясся всем корпусом, но Кира пока не стала обращать на это внимания.

Экзоскелет Фалькони задергался: капитан проверял его.

– Левой рукой еще могу пользоваться, но двигатели отключились.

– Ох, черт.

Итого – четверо раненых и один погибший. Кира оглядела своих – Фалькони, Воробья, Итари.

– Идите назад. Скорей! Вы все должны вернуться.

Сквозь забрало она увидела, как Фалькони сжал зубы и покачал головой:

– Раньше ад замерзнет. Мы тебя не бросим.

– Эй! – Кира обхватила его обеими руками, прижалась лбом к шлему. Голубые глаза капитана оказались в нескольких сантиметрах от ее глаз, отделенные лишь изогнутым стеклом из чистейшего сапфира. – У меня есть Кроткий Клинок. А вас попросту перебьют, если останетесь здесь.

Другую причину она не высказала вслух: если ей не надо будет волноваться, как бы не ранить и не убить кого-то из друзей, она позволит Кроткому Клинку разгуляться.

Несколько глубоких вдохов – и Фалькони сдался: