Это ее рук дело. Ее. Сердце отяжелело. Никогда ей не хотелось этого – причинять боль, убивать. Жизнь слишком дорого стоит. Но ситуация принудила ее к насилию, заставила превратиться в оружие. Ее и Семя.

В ушах затрещал голос Фалькони:

– Кира! Ты меня слышишь? Отпусти нас!

11

11

– А? – оглянувшись, она увидела, что Кроткий Клинок вышел за пределы этого помещения и массой волокон приклеил Фалькони, Воробья и Итари к стенам по обе стороны от обуглившегося входа. Какое облегчение! Они живы. Медузы не убили их. Кроткий Клинок не убил их. Она не убила их.

Отдав мысленную команду, Кира втянула волокна, освободив Фалькони, Воробья и Итари. Она могла контролировать любую часть Семени, сосредоточившись на ней, но, как только внимание отвлекалось, эта часть начинала двигаться и действовать по усмотрению чужи. От потока сенсорной информации и от шока, вызванного ранением, голова плыла.

– Господи! – Фалькони спешил к Кире, отбиваясь от липнувших к нему обрывков кишок.

– Господь тут, полагаю, ни при чем, – заметила Воробей.

Остановившись рядом с Кирой, Фалькони озабоченно поглядел на нее сквозь забрало:

– Ты в порядке?

– Да, я просто… я… – Невольно она поглядела на себя: что там, ниже пояса.

Тело выглядело нормальным. Бесформенным, толстым, как бочонок, – это из-за «скинсьюта», – но никаких следов ранения. И по ощущениям тоже все в порядке. Кира вдохнула, попыталась напрячь и расслабить мышцы. Мышцы действовали, но немного странно – так в расстроенном пианино плохо натянутые струны звучат мимо нот.

– Идти сможешь? – спросила Воробей, держа под прицелом дальнюю дверь.

– Думаю, да.

Кира понимала, что, если выберется с «Иерофанта», первым делом надо будет обратиться к Вишалу. И дело даже не в мышцах – их поправить нетрудно, а в вероятной инфекции. Ее кишечник был пробит. Если Семя не умеет отличать хорошие бактерии от плохих (или не распознает, когда хорошие бактерии оказываются не в том месте), у нее вскоре начнется сепсис.

А может быть, чужь разбирается и в бактериях. Теперь Кира гораздо больше доверяла «скинсьюту». Надо верить в лучшее, и, если повезет, у нее не случится шока и ее не вырубит.

Кира велела «скинсьюту» отступить, высвободила руки. Постучала Фалькони по пластине на груди:

– Антибиотики при себе есть?