Еще один вдох – медленнее, глубже первых.
Кира вспомнила парники на Вейланде, запах почвы и цветов, медленный танец пылинок в лучах солнца, вкус теплых летних помидоров. Вспомнила свою семью. И Алана, и то будущее, о котором они мечтали, будущее, которому – с этим она давно уже смирилась – не суждено было сбыться. Горько-сладостные воспоминания. Все кончается, и, по-видимому, вскоре и ей самой настанет конец.
Глаза наполнились слезами. Кира всхлипнула, поглядела на расплывающиеся перед глазами звезды, на сверкающий пояс Млечного Пути, охватывающий безбрежную небесную сферу. Вселенная была прекрасна – до боли. Так прекрасна! И в то же время – полна уродства. Уродство порождалось и неумолимыми законами энтропии, и жестокостью. По-видимому, жестокость – неразлучный спутник разумных существ. И во всем этом не постичь никакого смысла. Ужасная, ослепительная бессмыслица, внушающая и отчаяние, и трепет.
Вот идеальный пример: пока она любовалась галактикой, дивясь ее лучезарности, еще один корабль жутей появился в поле зрения, алая с наростами плоть в форме торпеды. И Кира почувствовала странное притяжение к этому кораблю, словно плоть взывала к плоти, словно пуповина тянулась туда, нить, соединенная с ее сутью.
Новое чувство охватило Киру: это была решимость. И вместе с ней скорбь. Ибо она поняла, что теперь у нее есть выбор, какого раньше не было. Она может предоставить событиям развиваться своим ходом, а может переломить их и вынудить сложиться в новый узор.
Но разве это выбор?
Вот что ей предстоит. Она проглотит путь и таким образом обойдет голую необходимость. Не этого она хотела для себя, но ее желания уже не важны. Она сделает это и спасет не только Седьмой флот, но своих друзей, родных и все человечество.
Какой уж тут выбор.
Если ни ей, ни экипажу «Рогатки» не суждено выжить, по крайней мере, она помешает Утробе распространиться – постарается помешать. А все остальное больше не имеет значения. Если порченую часть Семени не остановить, она распространится по всей галактике за мгновение космического ока, и тогда уже ни медузам, ни людям не выстоять.
В этом решении присутствовала и своего рода красота, симметрия, удовлетворявшая Киру. Одним ударом она разрешит проблему своего существования, проблему, тревожившую не только ее, но и весь обитаемый космос с той минуты, как она провалилась в тайный зал на Адрастее. Семя открыло ей свое истинное предназначение, а теперь Кира поняла, для чего предназначена она сама, и обе половины ее двойного бытия пришли к согласию.