Солнце может зажигать небо сколько угодно, но это лишь природная иллюзия, обман зрения, обычная игра света.

Снегопад на улице начал потихоньку стихать, когда в моё крохотное окошко связи с миром осторожно заглянула Фиди.

— Юна, — тихонько позвала она. — У тебя всё в порядке?

— Нормально, — отвертелась я. — Фиди, я пропущу сегодня завтрак. Вы идите.

Я безумно устала от этой ночи, от самой себя, от своих мыслей и сейчас чувствовала какое-то отстранённое бессилие, из которого мне не хотелось выбираться. Неожиданно моя защита в виде одеяла пошатнулась и в один миг пропала. Я вскочила на кровати, желая скорой расправы тому, кто посмел это сделать.

— Сработало! — довольная студентка Эстель откинула одеяло в сторону. — Почти как магия механизмов!

— Сирена! — закричала я. — Сейчас не время для твоих фокусов!

Я подняла одеяло и завернулась в него, намереваясь упасть обратно в кровать, но леди Эстель преградила мне путь, изящно потряхивая пузырьком с противным на вид порошком внутри.

— Это что? — не поняла я.

— Средство от похмелья, — Сирена уперла руки в бока. — Кое-кто вчера хорошо провел время с Каасом, да?

— Мне не нужен твой порошок, — огрызнулась я и уселась на кровати.

— А я не про порошок, — пояснила серебристая лилия. — Я про одеяло. А это, моя дорогая подружка стязателя, — тиаль войны и любви.

— Войны и любви?

— Именно в таком порядке, — погрозила пальчиком студентка Эстель.

— Тёртый дирейный корень, — пояснила Фиди. — Для очищения организма. В малых количествах.

— А в больших? — как-то механически спросила я.

— А в больших — очищает организм тщательно и долго, — ответила Сирена. — Всю ночь и весь день.

— У меня чистый организм, — предупредила я. На всякий случай опустила одеяло и принюхалась. Потом не пахло, но в душ сходить не мешало бы.

— Это не для тебя, Юна, — цокнула Сирена. — Для Ракель и Лилии. Завтра праздник Иверийской династии, сто двенадцатый день от Красной Луны. Я хочу провести его с Лонимом. Но для этого нужно чем-то занять его подружку. Например, очищением организма.

— Это подло, — осудила я. — Они не сделали тебе ничего плохого.