— Сколько я проспала? — спросила я Фиди, когда дверь в нашу комнату закрылась.

Студентка Уорт осторожно убрала с тумбочки тарелку с остатками супа и пристроилась рядом. По её краснющим глазам я поняла, что она тоже не спала, как и Сирена. И вообще выглядела Фиди вряд ли намного лучше меня.

— Больше суток, — она подула на ложку и поднесла к моим губам.

— Ещё успеешь заполнить тиаль вместе со всеми, — Сирена оживилась и теперь рассматривала свои глаза в зеркале. — Ты же не собираешься целый день убиваться по этому говнюку?

Я шумно хлебнула куриный бульон и забрала посуду из рук Фиди. Кинжал лежал рядом, на моей тумбочке, и я подумала, что по Каасу я буду убиваться всю жизнь. Надеюсь, долгую жизнь.

Сознание странно помутнело и прояснилось одновременно, настроение ненормально поползло вверх. Должно быть, подействовала настойка госпожи лин де Торн. Ещё вчера я ненавидела себя и считала смерть справедливым наказанием. Сегодня умереть больше не хотелось. Наоборот, хотелось жить. Съесть тарелку ароматного горячего супа, заполнить тиаль и увидеть Джера. Я точно стала чудовищем. Но почему-то сейчас меня это мало беспокоило: когда я пыталась сосредоточиться на уничижительных мыслях, они расплывались, разлетались стайкой потревоженных пташек. Это было к лучшему.

— Не хочу больше никогда говорить про Кааса, — пресекла я дальнейшие разговоры, постукивая ложкой о дно тарелки.

Мне было противно, что они смели говорить о моём друге гадости. Объясниться я не могла, зато разбитое сердце как нельзя лучше подходило в качестве оправдания этого заявления. Было ли на самом деле разбито моё сердце? Я не знала. Но подозревала, что для этого я слишком хорошо себя чувствовала. И мне даже не было стыдно. Наоборот, как-то… отрадно.

— Это правильно, — похвалила серебристая лилия, похлопывая измазанными в румянах пальцами по щекам. — Я тоже не хочу больше никогда про него говорить. Если бы мой ментор убивала всех, кто посмел меня обидеть, я бы даже простила ей вечный надзор!

Сирена всё же кинула на меня неуверенный взгляд, застыв с яркой коробочкой в руках. Я втянула длинную макаронину и облизала губы — к счастью, гладкие и мягкие, восстановленные магией исцеления.

Всё вдруг стало понятным, как простой счёт. Чем быстрее ко мне возвращались силы, тем отчётливее я осознавала, что на самом деле у меня не было выбора. Я просто видела угрозу для Джера и пресекла её. Он ведь мой ментор. А Каас… здравый смысл запнулся, взлетел над плато дождевой каплей, упал в землю и растворился в горечи настойки, защищающей меня от нападок хищников-мыслей.