Дождь прикрыл вход за нами тонкой льющейся занавесью, но внутри было сухо.

Когда Джер отпустил меня, я попыталась схватиться за скальную стену, но сползла по ней и обхватила себя руками. Зубы стучали, тело покрылось ковром из крупных мурашек. Джермонд стянул с меня сапоги и дёрнул прилипшие к бёдрам мокрые брюки. Они поддались с трудом, но я всё же осталась в одном нижнем белье и рваной сорочке. Мелькнула мысль о приличиях, но меня так колотило и знобило, что было всё равно. Я лишь подтянула голые колени к груди и обняла их. Ментор думал, что я замёрзла, но я догадывалась, что меня убивает истощение магической памяти. Лютый мороз иссушал меня изнутри, замедлял кровь, охлаждал разум и сердце. Мне становилось хуже, жизнь застывала во мне, и я подумала, что поторопилась, когда мысленно пообещала себе не покидать Джера. Я его мейлори. Что ж, даже если я умру прямо сейчас, не выдержав последствий активации артефакта, оно того стоило.

По притоптанному полу рассыпалась горсть орехов, выпавшая из кармана моих брюк. Мелкая россыпь кедра запрыгала перед моим лицом и скатилась в натёкшие лужицы. Угощение из сада приюта Ордена Крона, за которое я так и не успела поблагодарить.

— Я убила Кааса, — просипела я себе под нос.

Мне необходимо было сказать это вслух, чтобы уловить хотя бы лёгкий укол того отчаяния, которое я ощущала со смертью Джера. Но я не почувствовала ничего. Ни капли сожаления. Ничего, кроме нестерпимого холода и головной боли. Пустота внутри была хуже тьмы. В кого я превратилась? В монстра, в чудовище? В бесчувственный камень? Кем стала Юна Горст? Кем умирала Юна Горст? Я ведь любила Кааса, он был мне другом.

Ментор лёг рядом и обнял меня, пристроил мою голову на своей груди. Джер был тёплым, почти горячим, совсем не таким, каким я совсем недавно держала его на руках. Я инстинктивно прижалась к нему, закинула на него ноги.

— Ты убила стязателя, — неожиданно подтвердил Джер, растирая мои плечи. — А теперь попробуй уснуть.

Уснуть? Я убила своего друга, выпустила стрелу ему в висок. Моего Кааса, которому желала счастья, который был таким же сиротой, как и я. Несчастным и одиноким до боли. С которым мы встретили праздник Династии над Кроуницем. Кааса, который был готов пожертвовать собой, только чтобы меня не увезли в Пенту Толмунда. Который сам согласился идти со мной на это плато. И который хотел защитить меня, увезти отсюда. Он думал, что я — его спасение и надежда. Он хотел быть со мной, он доверял мне. А я убила его.

Квертинд, что происходит под твоими лунами? Как делить людей на своих и чужих? Как мне надо было поступить — предать своего ментора или предать друга? Где грань добра и зла, и какое из предательств простительнее? Неужели Элигия права и границ света и тьмы не существует? И всё, чем я руководствовалась, это только женские чувства? Тиски сдавили мою голову ещё сильнее, и я замычала от боли. Сознание уплывало, тянуло в небытие, молило об отдыхе и покое, но я не заслуживала его. Я не заслуживала лёгкой смерти.