Алессан пожал плечами:

– Она умирает, Баэрд. А я причинил ей достаточно боли за эти восемнадцать лет.

– Это не так! – неожиданно вспыхнул Баэрд. – Ты только ранишь себя, думая так.

Алессан вздохнул:

– Она умирает в безвестности и одиночестве в святилище Эанны в провинции под названием Нижний Корте. А не во Дворце у Моря в Тигане. Не говори, что ей не больно.

– Но не ты виноват в этом! – запротестовал Баэрд. – Зачем ты это с собой делаешь?

Снова пожатие плеч.

– За эти двенадцать лет, с тех пор как мы вернулись из Квилеи, я сделал выбор. И готов признать, что другие могут не соглашаться с ним. – Он бросил взгляд на Эрлейна. – Оставь, Баэрд. Обещаю, что не позволю выбить себя из колеи, даже в твое отсутствие. Дэвин поможет, если мне понадобится помощь.

Баэрд скривил рот под прикрытием бороды; у него был такой вид, словно он хочет продолжать этот спор, но когда он заговорил, то совсем другим голосом:

– Значит, ты думаешь, что время пришло? Думаешь, это действительно может произойти теперь?

– Я думаю, что все должно произойти этим летом или никогда. Разве что кто-нибудь и правда убьет Мариуса Квилейского и мы вернемся к прежнему состоянию, но нам уже не с кем будет работать. И это будет означать, что моя мать и многие другие были правы. В этом случае нам с тобой просто придется отправиться в гавань Кьяры, самим взять штурмом дворец и убить Брандина Игратского, а потом смотреть, как Ладонь превращается в аванпост Барбадиорской Империи. И чего тогда будет стоить Тигана? – Он на какое-то время сдержал свои чувства. Потом тихим голосом продолжил: – Мариус – единственный джокер в колоде, который у нас был, единственное, чего я ждал и что готовил все эти годы. И он только что согласился позволить нам разыграть его карту так, как нам нужно. У нас есть шанс. Нелишне будет помолиться, всем нам… в ближайшем будущем. Мы ждали этого достаточно долго.

Баэрд сидел совершенно неподвижно.

– Достаточно долго, – наконец повторил он, и что-то в его голосе заставило Дэвина похолодеть. – Да осветит Эанна твой путь в дни Поста и дальше. – Он помолчал, бросил взгляд на Эрлейна. – Путь всех троих.

Выражение лица Алессана говорило о многом.

– И ваш путь, всех троих, – единственное, что он сказал, прежде чем повернуть коня, и тронулся в путь на запад.

Следуя за ним, Дэвин оглянулся один раз и увидел, что Баэрд не двинулся с места. Он сидел верхом и смотрел на них, и солнечный свет падал на его волосы и бороду, снова окрашивая их в тот золотистый цвет, который Дэвин помнил с их первой встречи. Он был уже слишком далеко, чтобы разглядеть выражение его лица.