Дэвин прощальным жестом поднял руку, широко расставив пальцы, и с радостным удивлением увидел, как Эрлейн внезапно сделал то же самое.

Баэрд высоко поднял руку, приветствуя их, потом дернул повод коня и повернул его на север.

Алессан скакал ровным галопом к заходящему солнцу и ни разу не оглянулся.

Часть четвертая. Цена крови

Часть четвертая. Цена крови

Глава XIII

Глава XIII

Где-то перед рассветом – Дианора не знала, который час, – она поднялась с постели и подошла к окнам, выходящим на балкон. Она так и не спала всю ночь. Как не спал и ее брат, вдали от нее, на юге: он сражался в битве ночи Поста, а потом встречал вместе с женщиной начало весны на вершине холма, отвоеванного у Тьмы.

Сама она провела эту ночь в одиночестве, лежа в своей постели, и ее посещали призраки и воспоминания. Теперь она смотрела в холодную тьму, в которой не было ни намека на весну или на обещание будущих всходов. Предутренние звезды все еще сияли, но луна уже давно зашла. С моря дул ветер. Она едва различала флаги, развевающиеся на мачтах кораблей в гавани у мола Прыжка за Кольцом.

Один из этих кораблей недавно прибыл из Играта. Он доставил сюда Изолу, певицу. А назад поплывет без нее.

– Сварить кав, госпожа? – тихо спросил Шелто у нее за спиной.

Не оборачиваясь, Дианора кивнула:

– Пожалуйста. А потом приходи посидеть со мной, нам надо поговорить.

Если она будет действовать достаточно быстро, думала Дианора, если раскрутит все, не оставив себе времени на колебания и страх, то у нее, возможно, и получится. Иначе она пропала.

Дианора слышала, как Шелто возится на маленькой кухне, устроенной в ее комнатах. Огонь в очаге поддерживали всю ночь. Может быть, Играт и не соблюдал тех же весенних и осенних обрядов, что и жители Ладони, но Брандин редко препятствовал соблюдению местных обычаев и ритуалов, и Дианора никогда не зажигала огня в дни Поста. Как и большинство женщин сейшана, если на то пошло. Восточное крыло дворца еще две ночи будет погружено в темноту после захода солнца.

Она хотела выйти на балкон, но ей показалось, что там слишком холодно. Внизу еще не было заметно никаких признаков жизни. Она подумала о Камене ди Кьяре. С восходом солнца его, вероятно, вытащат наружу, со сломанными костями, и оставят умирать на колесе на виду у народа. Об этом она тоже запретила себе думать.

– Вот кав, – сказал Шелто. – Я сделал его очень крепким, – неловко прибавил он.

Тут она все же обернулась, и сердце ее защемило при виде беспомощности и тревоги в его взгляде. Она понимала, как его душа болела за нее в эту ночь. Бессонница оставила следы на его лице и на ее лице тоже, подумала Дианора. Она догадывалась, как выглядит в это утро. Она заставила себя улыбнуться и взяла у него предложенную кружку. Напиток согрел ее ладони и успокоил еще до того, как Дианора сделала первый глоток.