На лице Алессана отразилось презрение:

– Нет, даже против барбадиоров. А вы?

– Иногда, – повторил бородатый вожак. – Особенно против барбадиоров. Это все же горы. – Он впервые улыбнулся холодной, волчьей улыбкой. У Дэвина внезапно возникло ощущение, что ему бы не хотелось иметь воспоминания этого человека или его сны.

Алессан промолчал. В ущелье становилось все темнее. Дэвин увидел, что он бросил вопросительный взгляд на Эрлейна. Чародей покачал головой, почти незаметным движением.

– Их слишком много, – прошептал он. – И кроме того…

– Седой – чародей! – раздался выразительный голос из строя за спиной Дукаса.

Неуклюжий круглолицый человек выехал вперед и встал рядом с вожаком.

– Даже не помышляй об этом, – продолжал он, глядя в упор на Эрлейна. – Я сумею блокировать все, что ты попытаешься сделать.

Пораженный, Дэвин взглянул на руки этого человека, хотя на таком расстоянии было трудно увидеть в темноте, все ли пальцы на месте. Но, наверное, двух не хватало.

Они случайно встретили еще одного чародея, и какая им теперь от этого польза?

– И сколько времени, по-твоему, понадобится Охотнику, чтобы найти тебя? – спросил Эрлейн шелковым голосом. – Если всплеск энергии от применения магии нами обоими приведет его к этому месту?

– Достаточно стрел нацелено тебе в горло и в сердце, – вмешался вожак, – чтобы этого не произошло. Но признаюсь, с каждой минутой приключение становится все более интересным. Лучник и чародей скачут под открытым небом в день Поста. Вы не боитесь мертвых? А чем занимается этот мальчик?

– Я певец, – мрачно ответил Дэвин. – Дэвин д’Азоли, недавно выступал в труппе Менико ди Феррата, если это вам о чем-нибудь говорит. – Очевидно, что сейчас важно было как-то поддержать беседу. Он слышал рассказы о том – возможно, так хотелось думать странствующим артистам, – что бандиты оставляли жизнь музыкантам в обмен на ночь пения. Ему в голову пришла одна мысль: – Вы приняли нас за барбадиоров, правда? Издалека. Поэтому устроили засаду.

– Певец. Умный певец, – пробормотал Дукас. – Пусть даже не настолько умный, чтобы сидеть дома в день Поста. Разумеется, мы приняли вас за барбадиоров. Кто на восточном полуострове, кроме барбадиоров и разбойников, стал бы бродить сегодня по дорогам? А все разбойники на двадцать миль вокруг – из моей банды.

– Разбойники бывают разные, – тихо сказал Алессан. – Но если вы охотитесь за барбадиорскими наемниками, то у вас на душе то же, что у нас. Я могу сказать тебе, Дукас, – и я не лгу, – что если ты нас здесь задержишь или убьешь, то доставишь такое удовольствие Барбадиору – и Играту тоже, – какого они от тебя никогда не ждали.