Молодой жрец покинул поле и направился к ним, одновременно с более пожилым человеком, у которого поверх бежевой рабочей одежды был надет просторный черный кожаный фартук. Он шел от расположенных по другую сторону от центральной аллеи загонов, в которых содержались овцы, козы и коровы. Впереди виднелась арка входа в храм, а рядом с ним, справа и немного сзади, возвышался меньший купол обсерватории, так как во всех святилищах Эанны ее жрецы наблюдали за движением звезд, которым она дала имена.

Комплекс был огромным, еще большим, чем выглядел сверху, со склонов гор. По его территории сновало множество жрецов и служек, входящих в храм и выходящих из него, работающих среди животных или на огородах, которые Дэвин заметил позади обсерватории. Оттуда же доносились узнаваемые звуки кузницы и поднимался дым, который подхватывал и уносил прочь теплый ветерок. Над головой он снова увидел того же ястреба или другого, лениво описывающего круги в синеве.

Алессан спешился, Дэвин и Эрлейн сделали то же самое как раз в тот момент, когда к ним одновременно подошли оба жреца. Младший, с песочного цвета волосами и низкорослый, как Дэвин, рассмеялся и показал на себя и своего коллегу.

– Боюсь, вам устроили не слишком торжественную встречу. Мы не ждали гостей так рано после зимы, должен признаться. Никто не заметил, как вы спустились с гор. Тем не менее добро пожаловать, мы очень рады приветствовать вас в святилище Эанны, какая бы причина ни привела вас к нам. Да узнает вас богиня и примет под свое покровительство, – говорил он весело и с готовностью улыбался.

Алессан улыбнулся ему в ответ.

– Да узнает и назовет она всех, кто обитает в этих стенах. Если честно, мы не справились бы с более официальным приемом. Мы еще не успели разработать для себя приветственный номер. А что касается нашего приезда в самом начале весны, – что ж, как всем известно, только что созданным труппам приходится выезжать раньше, чем уже устоявшимся, иначе они умрут с голоду.

– Вы артисты? – мрачно спросил пожилой жрец, вытирая руки о тяжелый фартук. Его каштановые с проседью волосы уже поредели, а на месте передних зубов зияла дыра.

– Да, – ответил Алессан, пытаясь изобразить некоторое величие. – Меня зовут Адриано д’Астибар. Я играю на тригийской свирели, и со мной Эрлейн ди Сенцио, лучший арфист на всем полуострове. И, должен сказать вам правду, вы не услышите пения лучше, чем пение нашего юного спутника Дэвина д’Азоли.

Младший жрец снова рассмеялся.

– О, здорово сказано! Надо будет пригласить вас в приходскую школу, чтобы дать моим подопечным урок риторики.