– Никому не доверяйте. Никому не говорите правду, кроме Данолеона или меня. Это его слова. Вас ждали. Мы думали, что вы приедете завтра, может быть, послезавтра, но она сказала, что это произойдет сегодня.

– Значит, я подтвердил ее правоту. Как приятно, – странным голосом произнес Алессан.

Дэвину вдруг стало холодно. Слева, на игровом поле, мальчики Саванди снова смеялись, тонкие фигурки в голубом, бегающие за белым мячом. Из-под купола слабо доносились звуки песнопений. Заканчивалась полуденная молитва. Двое жрецов в торжественных белых одеждах шли по дорожке им навстречу, рука об руку, и оживленно спорили.

– Это кухня, а это пекарня, – громко произнес Торре, сопровождая слова жестами. – Вон там – пивоварня. Вы наверняка слышали о пиве, которое мы здесь варим.

– Конечно слышали, – вежливо пробормотал Эрлейн, так как Алессан молчал.

Двое жрецов замедлили шаг, увидев незнакомых людей с музыкальными инструментами, и пошли дальше.

– Вон там дом Верховного жреца, – продолжал Торре, – за кухней и приходской школой.

Двое жрецов, возобновив свой спор, скрылись за поворотом тропинки, ведущей к фасаду храма.

Торре замолчал. Потом сказал очень тихо:

– Благословенна будь Эанна за ее милостивую благосклонность. Да вознесет ей хвалу язык каждого. Добро пожаловать домой, мой принц. Во имя любви, добро пожаловать домой, наконец-то.

Дэвин смущенно сглотнул, переводя взгляд с Торре на Алессана. По его спине пробежала невольная дрожь: на глазах привратника показались слезы и ярко блеснули в солнечном свете.

Алессан не ответил. Он наклонил голову, и Дэвин не видел его глаз. Они слышали детский смех, последние такты песнопений.

– Значит, она еще жива? – наконец поднял глаза Алессан.

– Жива, – с чувством ответил Торре. – Она еще жива. Она очень… – Он не смог договорить.

– Нам нет смысла осторожничать, если вы собираетесь проливать слезы, словно ребенок, – резко произнес Алессан. – Хватит, если вы не хотите моей гибели.

– Простите меня, – прошептал Торре. – Простите, милорд.

– Нет! Никакого «милорда». Даже когда мы одни. Я Адриано д’Астибар, музыкант, – голос Алессана звучал жестко. – А теперь отведите меня к Данолеону.

Привратник быстро вытер глаза и расправил плечи.

– А куда, по-вашему, мы идем? – огрызнулся он, заговорив почти прежним тоном. Он резко повернулся кругом и зашагал по дорожке.

– Хорошо, – пробормотал Алессан в спину жреца. – Очень хорошо, друг мой.