Гонец посерел, заикаясь, выдавил что-то насчет логики и очевидных последствий, и что каждый мог бы предсказать…

– Вырезать этому человеку язык, а потом казнить, – произнес Альберико. – Мне безразлично, каким способом. Мои гонцы приносят мне те новости, о которых узнают. Это я делаю выводы, которые необходимо сделать.

Гонец лишился чувств и повалился боком на пол. Было видно, что он обделался. Гранчиал, командир Второй роты, быстро подал знак двоим солдатам вынести его.

Альберико даже не взглянул в ту сторону. В каком-то смысле он был доволен, что этот человек говорил столь самонадеянно. Ему в тот момент необходим был предлог, чтобы кого-нибудь убить.

Он сделал жест двумя пальцами, и его слуга поспешно удалил из комнаты всех, кроме трех командиров. Чиновники помельче и сами не испытывали желания задерживаться в этот момент в его кабинете. Так и должно было быть. Он не слишком доверял любому из них.

Командирам он тоже полностью не доверял, но нуждался в них, а они нуждались в нем, и он позаботился о том, чтобы отношения между ними оставались напряженными, на грани вражды. Такая схема работала хорошо. До сих пор.

Но сейчас лишь настоящее имело значение, а Брандин только что вверг полуостров в хаос. Не то чтобы полуостров действительно имел особое значение, сам по себе. Он был воротами, мостом через реку. Альберико уехал из Барбадиора молодым, чтобы возвыситься в мире и вернуться вождем в самом расцвете сил, и двадцать лет ссылки лишатся всякого смысла, если он не сможет вернуться домой с триумфом. Более чем с триумфом. Вернуться хозяином положения.

Он повернулся спиной к командирам и подошел к окну, незаметно потирая глаз. Он ждал, хотел посмотреть, кто заговорит первым и что скажет. В нем нарастал страх, который он старался скрыть. Все складывалось не так, его осторожность и сдержанность не принесли тех плодов, которые должны были принести.

За его спиной очень тихо заговорил Каралиус:

– Милорд, здесь открываются возможности. Большие возможности.

Именно это он и боялся услышать от командира Первой роты. Боялся, потому что знал, что это правда, и потому что это означало снова что-то предпринимать, и быстро, совершать опасные, решительные действия. И совершать их здесь, не в Империи, не дома, куда он готовился вернуться. Война так далеко, на этом варварском, упрямом полуострове, где он может потерять все, урожай всей своей жизни, пытаясь завоевать то, что ему совсем не нужно.

– Лучше нам действовать осторожно, – быстро возразил Гранчиал. Больше из противоречия Каралиусу, как понял Альберико. Но он отметил это «нам».