– Я сам, – кое-как прохрипев, я попытался встать на колени, – сделаю это сам… пожалуйста, позволь пойти… мне надо самому, я должен… – Я все смотрел в зеленые глаза.

Илларион, отделившись от ferus, неспешно подошел ко мне.

– Думаешь, сможешь? – вопросил бесстрастно, глядя на то, как я пытался встать. И речь шла не о моем физическом состоянии.

– Да… – только и выдохнул я, наконец-то почувствовав опору под ногами. – Да, смогу…

Спустя напряженные, оценочные секунды, он открыл передо мной дорогу, в молчаливом посыле действовать.

К моменту, когда я прибыл к ней, раны на мне уже зажили, но следы от них еще сохранились. Если же она и заметила, расспрашивать не стала.

Я повел ее в заброшенный дом, давно как ставший для нас приютом, но, не дойдя до него, остановился: она вдруг встала прямо передо мной.

– Я люблю тебя, всем сердцем, ты ведь знаешь об этом, – совсем отрешенная, она взяла меня за руки. – Я никогда не говорила, но сейчас хочу, чтобы ты знал наверняка, знал и помнил, как сильно я любила тебя и люблю…

Но не будет любить – этого она не сказала. Неужели все понимала? Чувствовала приближение неизбежного?

Разрываясь между долгом и совестью, я притянул ее к себе. Моя солнечная девочка, что же я делал…