– Я недопонял. Повтори, пожалуйста. – В голосе таилась угроза, в глазах – предупреждение: «Хорошенько подумай, прежде чем произнести это снова».

Нелли было все равно.

– Здесь нечего понимать. – Она вырвала руку. – Я уезжаю. – И не думая что-либо пояснять, прошагала в ванную комнату, частично прибранную, с новым зеркалом.

Нелли вгляделась в отражение – здесь было от чего всплакнуть. Уставшая и осунувшаяся – потрепанная версия Нелли: помятая кожа, под глазами, заплаканными, синяки, местами ссадины…

Нелли включила воду, схватила щетку, стоявшую в бессменном, назло недавнему «землетрясению», стаканчике, когда в зеркале отразился и сам виновник стихийного бедствия.

– Если ты не возражаешь, – взмахнула щеткой, – я бы хотела…

– Ты забыла спросить меня, – грубо перебил Александр.

– О щетке? – Нелли выдавила на нее пасту.

– Об отъезде.

Надо же.

– Не думаю, что ты имеешь к этому отношение. – Да, с некоторых пор.

Она начала чистить зубы. Александр ее не смущал: его она с места не сдвинет, пока тот сам того не захочет, поэтому был ли смысл в очередной ругани и лишних негативных эмоциях?

– Я имею к этому самое непосредственное отношение! – рыкнул Александр, что она едва не подавилась пастой.

Так, спокойней. Мятная – не значит съедобная. Да и чего он злится? Напротив, должен радоваться, что избавит себя от обузы. Он же сам намеревался помочь ей уехать, так чего сейчас кипятиться?

С чистой совестью Нелли продолжила чистить зубы.

– Ты меня слышишь? – У виска тяжело задышали: уперев руку на висящее перед ними зеркало, Александр склонился к Нелли, грудью коснувшись ее спины.

Зеркало покачнулось. Правильно, сломай второе.

Не желая пересекаться с ним взглядами, Нелли поспешила пригнуться да набрать в пригоршни воду, и поняла: лучше бы стояла, ощущала тепло его дыхания. Поскольку сейчас Нелли тазом ощущала тепло нижних телес Александра, свободная рука которого в покровительственном жесте опустилась ей на талию.

Она подняла глаза: сам-то заметил?

Он продолжал смотреть на нее с неизменно сердитым выражением лица.