Нелли вышла из участка поздним вечером: дул слабый ветер, местами горели фонари. Не зная, как теперь быть, куда и для чего идти, Нелли слепо брела вперед, в неизвестном направлении, вдоль проезжей части.

Ей было плохо, и эта простая фраза отражала весь спектр испытываемых ею чувств. Хотелось спрятаться: от мыслей, переживаний. От воспоминаний. От людей, знавших и осуждавших ее; людей, отождествлявшихся с несчастьем и ее причастностью к нему.

Она не знала, как долго прошагала под рев моторов и скрежет шин, однако в какой-то момент не выдержала:

– Прекрати это делать! – крикнула Нелли и остановилась, пытаясь усмирить обуявшую злость. Справа росли деревья, слева слепили придорожные огни…

Нелли услышала звук неспешно приближающихся шагов – Александр остановился у нее за спиной.

– Можешь идти. Мне нужно подумать. Одной. – И не оборачиваясь к нему, пошла дальше.

Меньше всего ей хотелось смотреть на Александра и уж тем более разговаривать с ним. Он был связан с этими догмарами. С этими подлыми подонками-догмарами…

– Я же сказала, что хочу остаться одна, – выдавила Нелли сквозь зубы спустя некоторое время. – Одна, понимаешь? Это когда один человек и больше никого! Мне не нужна нянька!

– Это опасно, – произнес мужчина.

Нелли с горечью усмехнулась.

– Хуже мне уже не будет.

– Мне будет.

Внезапно Нелли обернулась.

– Почему ты не помог ему? Почему? – набросилась на Александра и в порыве ярости толкнула его в грудь. – Ты же мог! Тебе ничего не стоило! А ты… ты стоял и смотрел, как они его убивают! – Она поджала губы, сдерживая накатившие слезы. – Разве что о погоде с ним не разговаривал! – рука замахнулась выше, но Александр ее удержал.

– Прекрати. – Заведя руку ей за спину, он притянул Нелли к себе. Только Нелли не закончила, она вырывалась.

– Ты мог заколдовать его, мог напасть, отнять нож! Он бы даже не заметил. Ты же всемогущий сверхчеловек! Да не трогай же ты меня! – Она, наконец-таки, высвободилась. – Уйди! – крикнула Нелли. – Ты действуешь мне на нервы, давишь, я не могу сосредоточиться…

– На чем? – спросил вызывающе, прекрасно зная ответ.

– На его смерти! – проголосила в отчаянии и, разрыдавшись, отвернулась, испытывая странное мазохистское удовлетворение.

Александр не подходил, что позволило ей слегка успокоиться, поскольку подойди он – снова бы сорвалась.