– И долго ты надо мной насмехался?

– Недолго.

– Что еще он тебе рассказал? О чем вы еще говорили? – Улыбка стала шире.

– Сказал, что ты наглая и своенравная.

– А он хам и невежа!

– Да, для него это комплимент. А теперь вылезай, и закончим с этим безобразием.

Нелли вылезла, и они зашагали к бару. Мысли о Рагнаре моментально улетучились.

На полпути она попросила Александра не заходить с ней вместе в заведение и дать возможность для начала самой побеседовать с Дмитрием.

– Он может неправильно нас понять, может обеспокоиться и ничего тогда нам не расскажет. Дай мне возможность самой все выяснить.

– По-моему, он правильно нас поймет. Меня точно.

Комок напряжения разрастался.

– Я все еще продолжаю верить, что ты всего лишь меня пугаешь, потому как, если это не так, то сам факт моего преспокойного обсуждения смерти Дмитрия просто чудовищен и делает меня ужасным человеком.

Александр сказанное комментировать не стал. И прислушиваться к просьбе оставаться вне стен бара, по всей видимости, не собирался.

Они дошли до «Красной метки», у самых дверей которой Нелли повернулась к Александру лицом.

– Ты поступишь неправильно, если сделаешь то плохое, что задумал, – сказала Нелли.

– Да. Вот только правильно то, что мне выгодно.

– Если ты сделаешь это, то очень – слышишь: очень сильно меня разочаруешь.

Некоторое время она смотрела в холодные глаза, внедряя через них те самые «особые свойства» ferus, позволяющие манипулировать сознанием, мысленно приговаривая «Не трогай, не трогай, не трогай», после чего вошла в помещение.

Она увидела Дмитрия сразу: стоя спиной к ней в центре зала, он изучал бумаги, что держал в руках.