Брина снова смотрела на трещинки. Она заморгала.

– Только тогда я понял, насколько для меня важна семья. – Лисандр больше не смеялся. Лисандр, скосившись, смотрел на нее. – А моя семья это ты, лисичка. У меня больше никого нет. Никого, кроме тебя. Догмары, вся наша раса…это все суетное, чуждое, такое…нетеплое. Мы должны держаться вместе. Только так мы сможем выстоять. И только это правильно.

Лисандр замолчал, отвел от Брины взгляд. Он смотрел в пространство перед собой, Брина видела его боковым зрением.

Она подтянула к себе ноги; руки, скрестившись, ухватились за плечи.

От длинных трещин, словно ветки от ствола, отходили трещинки короткие, совсем мелкие, которые, если не напрягать глаз, оставались совершенно незаметными.

Брина пребывала в замешательстве, однако одно она знала наверняка.

– Ты не умеешь любить, Лисандр, – с горечью на сердце, но спокойствием в голосе проговорила Брина. – У тебя черная душа. И я задаюсь вопросом: умел ли ты любить хоть когда-нибудь? – Она посмотрела на него – Лисандр все глядел куда-то в пространство. – Ты душишь, ты давишь, ты пожираешь, но не любишь. Твоя любовь ненормальна, она не здорова…

Лисандр поднялся и теперь возвышался над Бриной. Потом обернулся к ней – их взгляды встретились.

– Черная…– повторила тихо, – как и твои глаза.

Лисандр отвернулся и пошел к выходу.

– Ты еще не готова выйти, – бросил Лисандр, открывая скрипучую дверь.

Камера закрылась. Лисандр стал отдаляться.

– Когда она такой стала? – спросила Брина тишину, когда и дальняя дверь – дверь тюрьмы, возвестила Брину об одиночестве. – Когда?

Глава 25

Глава 25

Месяц спустя

– Он скользкий, – сказа Александр, – и не располагает к доверию. Он мне не нравится.