Когда мне не спалось, а это случалось все чаще, я блуждал по Песни. Умственные силы у меня были неисчерпаемы. Песнь была огромным морем: здесь – бурлящим, там – спокойным, со своими глубинами и отмелями. Я качался на ее волнах часами. Я размещал где-нибудь частицу ложной информации и добавлял комментарии с одобрениями, поддержкой и подтверждениями, и подстраивал параметры использования Песни, чтобы эта информация становилась заметнее. А потом откидывался в кресле и наблюдал за происходящим.

Ночь за ночью я играл с Песнью. Заметив, что после порно самой популярной темой было здоровье, я нырнул в этот омут. Люди верили почти всем моим вбросам, стоило только изобрести подробности и подкрепить их парой краденых и адаптированных историй из чужой жизни. Чем больше медики что-то опровергали и отрицали – убедительно и с помощью фактов – тем больше их обвиняли в сокрытии правды. Новостники, заинтересованные только в рекламе, которую привлекали их сообщения, популяризировали мнение, что слухи могут оказаться реальностью.

День за днем, и неустанно, я работал. Забивал голову анализом, игнорировал реалии имплементации. Я обнаружил, что использую это слово в разговорах с Пеллонхорком. «Нам нужно имплементировать вот это».

Организация становилась все могущественнее. Я женился на Пайреве.

КлючСоб 32: счастье и ад

О моя Пайрева. Я начал чувствовать себя иначе. Я снова начал чувствовать. Мы на два дня покинули Этаж и проводили время в Виртуа. Это было странно. До этого я никогда не был вне Этажа больше одного дня. На второе утро мы проснулись, и она оседлала мои бедра и спросила:

– Как тебе, Алеф?

– Я люблю тебя, – сказал я.

Она рассмеялась. Ее смех напоминал включение монитории своим нарастающим, ширящимся звоном. После того как мы впервые занялись сексом, она задала мне тот же вопрос – «Как тебе?» – и я рассказал ей, как долго это продлилось (четыре секунды) и сколько толчков я сделал, прежде чем достигнуть разрядки (почти два). С тех пор я научился отвечать «Я люблю тебя» каждый раз, когда был в чем-то не уверен и готов уйти в статистику. Она сказала мне, что ей приятно слышать эти слова независимо от того, почему я их произношу. Я также научился держаться дольше и узнал, что количество толчков не настолько важно, как другие вещи, которым обучила меня Пайрева.

Она сказала:

– И я люблю тебя, Алеф, мой альфа, мой мужчина номер один.

Мы гуляли вместе. Она сказала, что я должен ее понимать, а я ответил, что понимаю.

Снова этот смех. О, ее смех.

– Нет, Алеф. Ты себе и не представляешь! Рассказать, что мне в тебе очень нравится?