«Ну вот, – подумал Уоллес. – Сам Дьявол искушает меня ее прелестями!»

Покосившись на Анселя с Исааком, он обнаружил, что и на них увиденное действует в точности так же: Исаак покраснел от смущения, а Ансель разве что слюну не пустил.

– Видали, как игриво вырядилась? – спросил Уоллес.

Ансель, не сводя глаз с Абиты, кивнул.

– Да уж, стыда перед Господом в ней ни на грош!

Расположившись так, чтоб хорошо видеть всю ферму, все трое принялись зорко следить за Абитой, но вот прошел час, а за ним и другой, и мало-помалу Уоллес начал всерьез беспокоиться, не зря ли они тащились в такую даль. Ансель, усевшись на землю и привалившись спиною к дереву, прикрыл глаза, Исаак, отыскав местечко поудобнее, тоже то и дело клевал носом, но Уоллес не сдавался. Опершись плечом о ствол толстого клена, он наблюдал за каждым шагом Абиты, точно стервятник.

Вдруг ему показалось, что сбоку, у нижнего края поля, появился кто-то еще, но, обернувшись и приглядевшись внимательно, Уоллес не обнаружил вокруг ни души.

«Эдвард? Эдвард, это ты? Если так, покойся с миром, братишка. Я не позволю этой изворотливой бабе оттягать у нас папину ферму».

Отложив молоток, Абита направилась к колодцу, долго пила из ведра, а после уселась в тени, на крыльце, подняла со ступеней непонятный предмет наподобие небольшого обруча и принялась вплетать в обруч цветы вперемешку с еще какими-то пустяковинами.

Уоллес насторожился, сощурился.

«Что это у нее?»

Сердце в груди застучало быстрее.

– Глянь-ка, – шепнул он, толкнув в плечо Анселя. – Гляди. Чем она там занята?

Ансель с Исааком поднялись на ноги.

– Венок из цветов плетет, всего-то и дела, – сказал Исаак.

– Нет, – возразил Ансель, – не просто венок – талисман… может, даже корону языческую.

Горбатый, одноглазый кот Абиты, выбравшись из-под крыльца, взглянул на хозяйку и замяукал.

– Ишь, экую страхолюдину себе завела, – заметил Уоллес.

– А может, она неспроста его в доме держит?

– Как это «неспроста»?