– Уоллес Уильямс, – продолжал Ансель, – готов ли ты собственными словами рассказать суду о том, чему ты, юный Исаак и я стали свидетелями во дворе дома Абиты?

– Готов, – подтвердил Уоллес. – Э-э… ну, дело проще простого. Зная о дьявольских склонностях Абиты и об ее обидах на меня и мою семью, я счел необходимым привести на ее ферму свидетелей. И очень, очень правильно сделал, так как увиденное всеми нами превзошло худшие мои опасения. Она… Абита, сидя на крыльце, шепталась, советовалась с… с бесом… со своим фамильяром, прислужником самого Сатаны. И вот, видим мы: ну и ну, они вдвоем, вместе венок плетут! Да не какой-то обычный венок – венец ведьмы!

– Ложь это все! – вскричала Абита. – Они просто хотят…

– Молчание, женщина! – велел капитан Мур, шагнув к ней и положив руку на эфес шпаги. – Говорить, пока не спросят, тебе не позволено. Понятно?

Абита полоснула его испепеляющим взглядом, но придержала язык, изо всех сил стараясь успокоиться, напоминая себе, что слова тут бесполезны, что все это попросту балаган… однако, до глубины души возмущенная этакой несправедливостью, задрожала всем телом.

– Минутку, Уоллес.

С этими словами Ансель натянул перчатку, сунул руку в принесенный с собою мешок, извлек из мешка венок, над которым трудилась Абита, и поднял его повыше, чтоб все смогли разглядеть.

По залу вновь прокатился ропот.

– Скажи, Уоллес, это тот самый венок?

– Тот самый.

– Скажи, Исаак, венок тот?

– Тот самый, – подтвердил и Исаак.

Ансель опустил рукоделье Абиты на стол.

– И это еще не все, – объявил он. – Ибо Уоллес, вне себя от увиденного, вступил с Абитой, творящей неподобающее, в открытую схватку. Поступок весьма безрассудный, это уж точно, но объясняется он возмущением злодеяниями женщины, призывающей на головы нашей общины самого Сатану. И вот тогда Абита при помощи своего беса сотворила над ним черное колдовство. Это я, клянусь перед Господом, видел собственными глазами, как и стоящий здесь, перед вами, юный Исаак.

Исаак закивал.

– Она призвала к себе пчел и науськала их на отца. И пчелы напали на него, причем самым противоестественным образом.

Капитан Мур вскинул кверху ладонь.

– А что скажешь на это ты, Абита?

– Скажу, что Уоллес Уильямс без позволения вторгся на мою ферму, напал на меня и сломал мне ногу. Как всем известно, пчел я на ферме держу, и немало, а Уоллес, набросившийся на меня, растревожил их. В этом все и дело.

– Тогда отчего же они в тот день, кроме Уоллеса, никого больше не ужалили? – спросил Ансель. – Мы с юным Исааком были совсем рядом, однако нас ни одна пчела не тронула.