— Doch, — заверил ее Дитрих. — Их души станут жить вечно среди святых, дабы соединиться со своими телами в Судный день.

— Твой господин-с-неба — существо из energia, а потому не сможет ли он найти energia моего Герда и вернуть ее в его тело?

— Ах, Герд… Так, значит, ты — его жена?

— Еще нет, хотя мы и говорили о том, что найдем… по нашем возвращении. Он был членом команды, а я всего лишь совершала паломничество, но он казался столь… столь властным… в своем корабельном наряде и таким красивым с виду. Именно ради меня — чтобы мне не пришлось пить бульон алхимика — он выступил против герра Увальня и присоединился к еретикам. Если ваш небесный господин соединит нас в новой жизни, я тоже принесу ему свою клятву.

Дитрих ничего не сказал о том, что Герд не принял крещения. Он не был уверен, что сможет все правильно объяснить. Закон любви гласил: никто не может быть осужден за отсутствие веры, которую он не имел возможности обрести; но, с другой стороны, только через Иисуса человек мог попасть на небеса. Возможно, Герда допустят в небесный предел, предназначенный для праведных язычников, место совершенного естественного счастья. Но если так и если Ильзе примет Христа, то они не воссоединятся. Непростой вопрос, но Дитрих пообещал подготовить наставление для нее и двух других в лагере, обратившихся к нему с тем же.

Его порадовал их интерес и заодно сильно заинтересовало упоминание о некоем «бульоне алхимика».

* * *

Произведение юнкера в рыцарское достоинство — дело накладное, ведь рыцарская честь требовала, чтобы празднества соответствовали поводу: торжества, пиры, дары, выступление миннезингеров и bohorts[201] — состязания на копьях. Поэтому герры часто проводили сразу несколько акколад, уменьшая расходы. Когда Манфред объявил, что собирается посвятить Ойгена, Тьерри решил даровать титул Имайну.

Циммерманы соорудили трибуну со скамьями, с которых народ мог наблюдать за состязаниями; звуки молотков и пил заглушили ворчание по поводу сверхурочной работы. Серв по имени Адольф так разозлился из-за дополнительной работы, что сбежал — или во Фрайбург, или в один из новых городов на неизвестном Востоке. Имущество его стало выморочным и перешло Манфреду, тот сдал надел в аренду на паях Гансу и Готфриду.

— Земля крепостная, — предупредил Дитрих новых арендаторов, — так что придется вам за нее батрачить на Манфреда, но сами вы — свободные арендаторы. — Он посоветовал нанять Фолькмара Бауэра для пахоты надела и жатвы в обмен на половину урожая. Тот, естественно, стал жаловаться, дескать, завален работой на своих наделах и тех, что арендовал у герра, но, в конце концов, оказался человеком предусмотрительным, ведь его отпрыскам однажды могли понадобиться лишние фарлонги. Заключили соглашения, по которым различные обязательства с этих земель передали другим, условия договоров засвидетельствовал сельский староста и записал в вайстюмер. Хотя после сделки фогт не стал относиться к крэнкам дружелюбнее, она, по крайней мере, сгладила его неприкрытую враждебность.