— Возможно, они принесли весть, что чума прошла.

Дитрих покачал головой. Чума никогда не пройдет.

— Судя по одеяниям, это герольд маркграфа и капеллан. Возможно, епископ отправил замену отцу Рудольфу.

— Он — полный глупец, раз приехал сюда, — предположил Грегор.

— Или сильно обрадовался, сумев покинуть Страсбург, — напомнил Дитрих.

— В любом случае, нам он не нужен, — проворчал Иоахим.

Но Дитрих успел сделать лишь несколько шагов вниз с холма, как конь герольда встал на дыбы и едва не сбросил всадника. Тот вцепился в поводья, а испуганное животное било копытами в воздухе и ржало. В нескольких шагах позади него лошадь капеллана тоже заупрямилась.

— Ну вот, — тихо произнес Грегор. — Дело и решилось.

Оба наездника отступили в ложбину между холмами, после чего герольд развернул лошадь и, стоя в стременах, махнул правой рукой, Дитриху это напомнило жест крэнков, символизирующий отказ. Затем гребень холма скрыл всадников из виду, и остались только клубы пыли, тянущиеся вслед за ними.

Ганс стоял на открытом пространстве между кузницей и двором Грегора и смотрел в сторону дороги на Оберрайд.

— Я хотел предупредить их, — сказал он, слегка покачиваясь. — Забыл, что я не один из вас. Они увидели меня и…

Клаус, единственный из всех вокруг, положил руку на плечо крэнка и сказал:

— Но ты и есть один из нас, брат монстр.

Готфрид выступил из тени лечебницы:

— Ну увидели они нас, что с того? Что они могут сделать, как не избавить нас от всего этого!

Человек в изукрашенном плаще бросил какой-то предмет в грязь.

Грегор побежал по дороге поднять его. Ганс сказал:

— Мне жаль, я подвел тебя, Дитрих. Для нас неподвижность значит невидимость. Я забылся и замер. Привычка. Прости меня. — С этими словами он рухнул в дорожную пыль.